Варфоломей поджал губы в ответ. Похоже, выучка заставляла его переломить спину и потом важно прошествовать к нужному месту. Однако, сейчас не до вежливости, не до раскланиваний! Я насупился, а Ермак подскочил к слуге и потянул за руку:
Давай-давай, дядька, не тормози. Потом свои церемонии разводить будешь, сейчас показывай куда идти нужно!
Сюда, ваше сиятельство прошептал Варфоломей, и его голос походил на шорох опавших листьев.
Он повёл нас по узкому коридору, где со стен взирали портреты бывших правителей. Лампы освещали проход так ярко, что можно было заметить соринку на ковре под ногами. Вот только ни одной соринки не было слуги чётко знали
своё дело.
Ты уж прости, Варфоломеюшка, сказал я, глядя, как его сгорбленная спина колеблется впереди, словно тростник на ветру. Время-то не ждёт.
Он лишь вздохнул в ответ, и вздох этот был похож на звук, который издаёт старая книга, когда её закрывают на долгие десятилетия. Перед нами оказалась стальная дверь, похожая на те, которые ставят в банковских хранилищах. Варфоломей почти прижался глазом к небольшому стеклянному зрачку на стене. Стоял так до тех пор, пока не раздался щелчок, после чего дверь тронулась и откатилась в сторону.
За дверью оказалась сваренная из арматуры площадка, от которой влево уходили ступени.
Мы спустились по скрипнувшей лестнице в подземелье, где воздух был густым, как мёд, и таким же тягучим. Здесь, в полумраке, стояли дубовые сундуки, окованные железными полосами, немые стражи царских сокровищ.
Варфоломей остановился перед самым большим сундуком и достал из складок своего смокинга ключ длинный, почерневший от времени, будто выкованный из самой тьмы.
Вот он повернул несколько раз ключ в замке, и сундук открылся с тихим стоном, будто нехотя выпуская на волю свои тайны.
Внутри, на тёмном бархате, лежали кристаллы сущностей. Они переливались, словно капли утренней росы, пойманные в ловушку и застывшие во времени. Каждый из них хранил в себе силу чистую, неосквернённую, готовую вспыхнуть по первому зову.
Берите, ваше сиятельство прошептал старик, и его глаза, тусклые, как потухшие угли, вдруг ожили, отражая мерцание сущностей. Только поосторожнее. Они ведь живые
Я протянул руку, и в тот же миг кристаллы затрепетали, словно почуяв родное тепло. Их свет стал ярче, заливая подземелье голубоватым сиянием, похожим на отблеск далёкой звезды.
Спасибо, Варфоломей, сказал я, бережно собирая сущности в мешок из плотной ткани. Теперь иди отдыхай.
Он покачал головой, и его бакенбарды, серебряные от времени, колыхнулись, как крылья ночной бабочки.
Некогда отдыхать, ваше сиятельство он взглянул куда-то вдаль, за стены подземелья, туда, где назревала буря. Время-то, говорите, не ждёт
И, повернувшись, он медленно заковылял обратно, его тень, длинная и узкая, скользила по стене, сливаясь с темнотой, будто уходя в самое прошлое.
А мы остались стоять среди сундуков, сжимая в руках холодное сияние кристаллов, зная, что впереди ночь, ветер и долгая дорога, где каждый шаг может стать последним.
Ну что, хрипло проговорил Ермак, поправляя небольшой мешочек за спиной. Пора?
Я кивнул.
Пора.
Мы двинулись к выходу. Возле лестницы я на мгновение задержался:
Ермак Тимофеевич, а тебе зачем сущности? Ты же не используешь живицу в бою?
Как зачем? Как зачем? А если у вас вдруг закончатся? Или у других ведарей? А тут я рррраз! И на помощь приду! с улыбкой ответил он.
Быть у казны и не погреть руки выше сил человеческих? усмехнулся я в ответ.
Да как вы можете такое говорить! Я же только за Отечество радею! возмутился Ермак в ответ.
По его хитрой роже можно было понять, что радением за Отечество он только отмазывался. На самом же деле пара кристаллов с сущностями может «нечаянно» завалиться за подкладку штанов, а потом в нужный момент «неожиданно» найтись. Впрочем, если выживем в грядущей заварухе, то я закрою глаза даже на половину мешочка, который он взял. Всё равно скряга Варфоломей открыл нам сундук с самыми слабыми сущностями. Те, что посильнее, остались под замком.
Вот всё-таки порой удивляют меня люди! Ведь смерть за порогом, стучится уже в двери, а они всё скряжничают, скрывают, как будто собираются сокровища с собой на тот свет утащить. А ведь известно, что даже самый богатый император на свете не смог унести с собой даже иголочку!
Мы выбрались наружу. Я поделился сущностями, передал часть тем бойцам, которые используют живицу. В это время войска князя Старицкого переместились ближе к Александровской слободе и встали полукругом. Пока не окружали, но и основные выходы перерезали.
А ещё здоровенный Омут за их спинами не мог не привлекать внимания. Кто же такой там затаился, что пока не выходит наружу? Кого войска Старицкого скрывают?
Омут за спинами вражеского войска синел провалом в самой ткани мира. Он не просто стоял он дышал, медленно и тяжело, и с каждым вздохом из его глубин доносилось что-то похожее на скрежет зубов.
Ну что, прошептал Ермак, щурясь в темноту, готов поспорить, там сидит либо дракон, либо сам чёрт в ступе.
Я молча сгрёб пригоршню сущностей из мешка тех самых, слабых, что дал нам Варфоломей. Они теплились в ладони, как светлячки в кулаке ребёнка: робко, ненадёжно, будто вот-вот погаснут.