На его глазах погиб Седрик Диггори, возродился Волан-де-Морт и, что самое необычное, появились родители. Лили и Джеймс Поттеры. Они отвлекли врага, чтобы Гарри мог сбежать. Его мама и папа, даже такие духи? призраки? бесплотные образы? продолжали его оберегать. Гарри периодически снова видел во сне кладбище, но, к своему огорчению, не встречал там родных. Как правило, в этих снах Волан-де-Морт убивал Седрика, а Гарри не мог ему помешать и умирал сам.
Пребывая в таких вот мыслях, Гарри повернул к дому и внезапно остановился. Дамблдора невозможно было спутать с кем-то другим, а именно он стоял у порога и о чём-то говорил с мистером Дурслем. Но мало того, что к ним вдруг явился сам директор Хогвартса, так у крыльца стояло ещё два человека. Взглянув на них, Гарри открыл рот и выронил
пакет. Это были мистер Фадж и Гермиона. Она почему-то смотрела под ноги и держала в одной руке чемодан, а в другой корзинку с котом. Министр погладил её по плечу и взял под локоть, как только дядя Вернон шире открыл дверь и впустил Дамблдора. Фадж и Гермиона тоже прошли в дом. Гарри очнулся и вдруг понял, что всё ещё стоит с раскрытым ртом. Он подобрал с асфальта пакет и рванул домой.
Глава 2
Боюсь, что вынужден попросить вас об услуге, Вернон, мягко заговорил гость. Разумеется, не бесплатно, и я, и Министерство магии понимаем, какие трудности может вызвать содержание двух подростков, а уж трёх...
Вернон Дурсль не сразу понял, о чём шла речь, но пустил гостей в дом: как предприниматель он не привык упускать выгодные предложения. Раз уж речь зашла о деньгах, стоило хотя бы выслушать гостей. А чуть позже разум мистера Дурсля едва не затмила ярость. У них уже и так жил один ненормальный мальчишка, а наглый старик захотел им подсунуть ещё и девчонку! Вернон покраснел и вскочил на ноги, готовый извергать проклятия и указывать гостям, где выход. Именно в эту же минуту другой гость, намного ниже ростом старика, достал из кармана мешочек и положил на кухонный стол.
Мы всё понимаем, дорогой маггл. Министерство готово возместить все ваши хлопоты устало сказал он, и из мешочка высыпались золотые монеты.
Вернон Дурсль замер и невольно задумался. Девчонка вроде как приехала со своими вещами, что значит, не придется её одевать и обувать, в доме осталась свободная комната для гостей, да и старик говорил, что им нужно пристроить эту лохматую ненормальную только на лето. Выходит, при минимальных расходах можно неплохо подзаработать, всего лишь ненадолго предоставив осиротевшей девчонке крышу над головой.
Что скажете, Вернон? нарушил молчание Дамблдор.
Впрочем, ему можно было и не задавать вопрос блеск в глазах хозяина дома и так уже говорил о многом.
* * *
После нападения Люциуса Малфоя для Гермионы всё происходило словно в тумане. Жизнь сама собой разделилась на «до» и «после». Не то чтобы она не понимала, что именно произошло на её глазах, но её разум, обычно способный работать там, где другие бы паниковали, теперь никак не мог совладать с чувствами и пришёл в некий диссонанс. Проще говоря, Гермиона «застряла в моменте», во времени, в самой жизни.
Она смутно помнила, как кричала и плакала, сидя возле тела матери. Помнила, как мистер Мартинс силой отрывал её от пола и пытался сдать сотрудникам скорой помощи. Помнила, как сидела на диване после укола, тупо смотря перед собой, а в это время по дому расхаживали прибывшие на место сотрудники Министерства. Они «подчищали» следы. Немного погодя сам министр магии сидел рядом с ней, поглаживал по плечу и выражал сочувствие. Гермиона смотрела в одну точку и бесстрастно думала о том, какая же она дура. Она ведь навещала Гарри в больничном крыле, слушала его рассказ, ужасалась тому, что случилось на кладбище, и пыталась всячески поддержать друга. Но она ничего не сделала для родных. Почему она сразу же не написала им письмо? Почему не задумалась, что теперь тоже находится в опасности? Маме с папой надо было собирать вещи, а не ждать её на вокзале как ни в чём не бывало. А ведь она считала себя умной, предусмотрительной и взрослой девочкой, но не додумалась до элементарных вещей. Мама с папой погибли из-за неё, своей невнимательностью и промедлением она их подвела и погубила.
Слёзы, несмотря на лекарство, тихо катились по её щекам.
Ну-ну, моя дорогая, вы не одна, мы о вас позаботимся, с напускной лаской говорил ей министр.
Какие-то дни она жила в «Дырявом котле» и выходила из комнаты только по нужде. Том три раза в день приносил ей еду и иногда тяжко вздыхал, если забирал тарелки нетронутыми. Министр тоже заходил несколько раз за неделю, справлялся о её самочувствии и уходил. В последний такой раз он заговорил о денежном вопросе. Гермиона знала, что в её хранилище лежало некоторое количество галлеонов: родители взяли с неё слово, что она не будет трогать эти «волшебные» сбережения до окончания школы и выдавали небольшие суммы на текущие расходы, но сейчас, когда она осталась совершенно одна, эти деньги можно было использовать.
Мы могли бы найти вам место получше этого... говорил министр, у которого явно не было в бюджете средств, чтобы содержать свалившуюся на голову школьницу.