«Мы начинаем с подражания и кончаем тем, что подражаем себе. Это наше последнее детство».
Он согласен только по видео. Других вариантов нет.
Ну, давай по видео. Так что, материться надо каждую секунду?
По желанию. Это кабель, он не прослушивается. Могу выйти, чтоб не стеснять.
Ну, выйди, деликатный... Так, а экран где? Смотреть куда?
Его голограмма будет сидеть в этом же кресле, где я сейчас сидел. Будешь разговаривать, как с живым человеком Только руку пожать не сможешь. И в глаз дать.
Так он этого опасается?
Закончите приду.
...Постой, звать то его как?.. Эй, открой! А включать где?
Не дергайте дверь, Геннадий Николаевич, она не откроется. Все, как видите, уже включено.
Фу, черт...
Предпочитаю, чтобы меня называли Иван Иванович. Садитесь. Сейчас освоитесь. А я пока закурю. Вы ведь, кажется, курите?
Н-нет.
Ну, я передачу запаха отключил, хотя сигарный дым довольно ароматичен, даже некоторым некурящим нравится. Слабость, конечно; не следовало бы в моем возрасте, но я, знаете ли, привержен старым вредным привычкам.
А вы какого гада?
Давайте обойдемся без анкетных данных, хорошо? Вы ведь меня видите. Ну что, привыкли? Начнем интервью?
Вы с ними?
Разумеется. И осведомлен об их планах. Кстати, и о ваш приключениях тоже.
Так вы, что ли, их лидер? Главный девиатор или как там.
Я его замещаю, но о нем мы говорить не будем.
Понятно. А за что вы попали... туда?
Естественно, за «отклоняющееся поведение», но вас ведь интересует не это?
Ну. если уж вы такой...
Я такой. Как я вернулся оттуда, откуда не возвращаются, - вы это хотели спросить? Почему они меня выпустили? Все очень просто: они ошиблись. Нет, не когда выпустили, а когда забрали. Они ведь очень грубо, очень топорно работают, во всяком случае, внутри страны. У них здесь нет реальных противников, и они опустились до общего нижайшего уровня, утратив свою некогда высокую квалификацию. Они не учли моих связей в мире, не учли политических интересов и политических
спекуляций момента, они ничего не учли. И оказалось, что все привычные им решения: убить, сгноить, залечить, выслать им невыгодны. А в своем кармане они считать умеют. И пришлось им срочно делать жест доброй воли представляете себе этот жест?
А если ситуация переменится?
Переменится и участь.
Не боитесь? Может, проще уехать?
Чтобы развязать им руки и они начали на меня охоту? Ведь пока я здесь, они это комедия! ходят за мной по пятам и оберегают меня! Моя смерть здесь прямой убыток для них.
Да не оберегают они, а следят.
Конечно, и это тоже, но без азарта: я ведь встречаюсь только с теми, до кого им не добраться. А перекрыть каналы связи вроде этого сейчас невозможно. Ну, то есть, на это нужны огромные деньги те самые, которые они исправно выделяют,и , к счастью, так же исправно разворовывают на всех уровнях. Государство всеобщего воровства похоже на перевернувшийся корабль, в отдельных уголках которого некоторое время еще можно дышать.
Они знают о вашем... подполье?
О ком узнали, тех среди нас уже нет Мой иммунитет защищает только меня. Пока защищает.
А вам их не жалко? Мальчишки выбегают в казаки-разбойники поиграть, а их... утилизируют.
Мальчишки знают, что игра всерьез. Это их и привлекает.
Да что они понимают в двадцать лет?
Ну, кое-что понимают. Да они и все равно недолго смогли бы дышать в такой атмосфере. Задохнулись бы и погибли нелепо, бессмысленно, бесполезно, с мрачным отчаянием в душе. А так они погибнут в борьбе, сияя глазами, с надеждой и с легкой душой.
Значит, это вы так о душе их заботитесь?
Именно так. В складывающихся обстоятельствах я могу позволить себе роскошь служения добру Я творю добро, я направляю ко благу и потом, наблюдая результаты, испытываю ни с чем не сравнимое удовлетворение.
Эго вы добру служите, подставляя их? Другого дела не нашлось?
Да я, знаете ли, чем дальше, тем больше убеждаюсь, что вообще здесь не нужен. Без меня было бы все то же самое... А соблазнять и развращать юные души можно и Библией. И скажите сами, разве лучше было бы для них стать такими, каких вы встретили на Острове?
А что, на Острове не люди?
Да нет, люди как люди. Довольны. Говорят «так можно жить».
Ну, подкалывают их на этом Острове, подкармливают, глушат. Знаете же.
Знаю. Но знаете ли вы, что этот «прикорм» начинается несколько раньше? А мальчишкам это тошно, им нужна романтика любого сорта, и они ее все равно найдут. Так уж лучше у нас, чем у бритоголовых или «братков». К ним идут животные, к нам люди. Естественный отбор.
Уничтожающий людей?
Увы, боюсь, что царь природы не человек, а его, как говаривали в старину, «внутренний скот».
Так вы что же, «сверхчеловек»? Подталкиваете падающих?
О, вы философ! Читали Ницше?
Так, слышал кое-что.
Я тоже. Но вы, может быть, не расслышали. В его печально знаменитом -«Падающего подтолкни» «падающий» это не кто-то ослабевший, а тот самый внутренний скот, которого человеку нужно убить в себе, чтобы стать «сверхчеловеком», то есть собственно человеком. «Падающего подтолкни» это не шепот: «Убей слабого», а крик: «Стань человеком!» Но у человечества извращенный слух. Впрочем, оно, к счастью, тугоухо. Вы не замечали. что мысли некоторых людей не уходят с ними и не ложатся в некрополи библиотек, а продолжают как бы витать в воздухе, подобно тончайшей дымке. не замечали? И в иные моменты эти мысли способны сгущаться и нас, возникая словно бы ниоткуда. Я вас не утомил? Тогда продолжим. Что вас еще интересует?