У пещеры нет второго выхода, это плохо, тускло сказала я. Мне не хотелось слушать про Клятву, про древние предания. Мне вообще ничего не хотелось. Пункты плана были выполнены, в моей помощи никто не нуждался, и теперь мне хотелось остаться наедине с собой. Уйти в себя.
Вот видишь, сказала тетушка Гацания, даже в таком состоянии ты думаешь о безопасности. А значит, ты стремишься выжить. Может быть, ты этого не хочешь. Но ты это сделаешь. И ты не впадешь в забвение, как бы тебе этого ни хотелось. Но поспать ты можешь. Я пока не хочу.
Я тряхнула головой. Спать хотелось. Но это было желание тела. Сознание не было готово отключиться. Отчасти и из-за того, что мне не нравилось это убежище.
Кто строил это место, тетушка?
Не знаю. Кажется, отец Нивяника. И он не был безмозглым идиотом, поверь мне. Так что если он не сделал второго выхода, то на это были причины.
Я вздохнула. Кем бы ни был отец Нивяника, больше его не было. Как и моей семьи. Какой смысл говорить о недостатках убежища, если до него никто не смог дойти
А много еще здесь было наших в последнее время? На последнее равноденствие нас было две сотни, но это было почти год назадМожет, расселились в другие места, а я просто не знала?
Наоборот, глухо сказала тетушка. Еще и переехали сюда три семьи.
И это все, что осталось?
Она покачала головой.
Я пришла четыре дня назад. Через весь континент. Облава началась оттуда. Если бы они поменяли направление и начали отсюда, с южного побережья, уйти не удалось бы никому из нас.
Облава? Ты говоришь облава?
Можно подумать, ты сама не догадалась, что это облава, прошептала Гацания.
И я поняла, что она замолчала, чтобы не плакать. У нее ведь тоже была семья: муж и трое детей. И если она здесь, а их нет Вообще, странно, что нет мужчин. Кроме Нивяника.
Я никогда еще не попадала в облавы. Не то, чтобы они были редким явлением. Просто мне до сих пор везло в тех мирах, где жила я, облав не было. Облава становилась возможной в одном случае если охотники объединялись с местными властями. И те соглашались на наше уничтожение. И, соответственно, власти выдавали охотникам нас или помогали найти, что в сущности, одно и то же. Действуя самостоятельно, охотники могли бы выследить меня и мою семью. Может быть, Ястребинку и Дайделайона. И уж тем более не семью тетушки Гацании с ней я не виделась по крайней мере год. А с Дейзи и Беллис и того реже. Значит, нас выследили не по цепочке, не из-за того, что мы общались друг с другом. И уж, конечно, охотники не смогли бы поджечь школу, если бы не действовали с согласия властей.
Что дальше? спросила я. Если это облава, нам нужно уходить отсюда. Слишком близко, нас могут найти.
Если на хвосте не выведет кто-нибудь из наших, убежище не найдут. А ты же знаешь, какими мы становимся осторожными, когда на нас идет охота. И потом ты думаешь, я зря сидела там, на холме? Незваных гостей ждут ловушки.
Мы тоже учимся охотиться?
Что делать, Крепис, что делать Давным-давно мы даже помыслить не могли о таком. Теперь мы умеем ставить ловушки. Единственное, чего мы никогда не сможем сделать это убивать и нападать первыми.
Откуда ты знаешь?
Потому что тогда это будем уже не мы, грустно сказала тетушка, может быть, они будут выглядеть как мы и будут уметь то, что умеем мы, но это будет другой народ.
А ты думаешь, мы сможем понять, когда случится такая мутация? Позволяющая нападать?
Гацания пожала плечами.
Такие мутации уже случались.
И что?
Мы не позволяли им закрепиться. Не тебе у меня спрашивать, как, ты же врач.
Она была права. Я даже знала, где и как закодировано наше миролюбие. И подозревала, что могла быть и другая комбинация генов. Позволяющая нападать первыми. Или позволяющая убивать всех без разбора.
Скажи, тетушка, а правда, что раньше мы вообще не могли отвечать на нападение? Просто давали себя убивать и все?
Я не знаю, кивнула Гацания. Может быть. Я помню те времена, когда некоторые из нас не могли проявить насилие ни в каком виде. Не могли даже причинить вред охотнику. Но их теперь нет, они все умерли, давным-давно.
Сами? Я имела в виду от старости, своей смертью?
Как можно умереть своей смертью, когда на тебя идет охота, а ты продолжаешь
любить того, кто несет тебе смерть? горько усмехнулась Гацания. Конечно, их убили. Они не выжили. Законы природы, естественный отбор.
Природа не бывает жестокой, попробовала возразить я.
Да? Тогда спроси у нее, зачем ей понадобились охотники? рявкнула Гацания, и я поняла, что несмотря на свой возраст ей тоже больно. И она сидела на вершине холма не только для того, чтобы увидеть преследователей, если они появятся, а в ожидании своих родных. Она надеялась, а потом перестала.
Что стало с твоими детьми? спросила я ее.
Я не знаю. Я ждала их все эти дни. Думаю, они не придут. И внезапно она сказала то, что я меньше всего ожидала услышать, тем более от нее: Если их не будет через десять часов, я пойду их искать.
Но это же безумие!
Это мои дети. Она поднялась и погладила меня по голове. Не беспокойся. Я тоже давала Клятву и не стану рисковать понапрасну. Я не приведу к вам охотников. А сейчас ложись и поспи. Я разбужу тебя и покажу ловушки через несколько часов.