Расскажи мне про Саскию.
У нее все хорошо, и она просила передать, что очень тебя любит, отец. Она бы приехала к тебе, но дети
Ты хочешь сказать, этот подлец, ее муженек, не отпускает, проворчал Роберт. Какие новости?
В Англии сменилось правительство. Пиль подал в отставку, и премьер-министром стал лорд Мельбурн.
И это ты называешь новостью? Расскажи мне про компанию.
Случилось то, что мы и предполагали, отец. Мартин присел рядом с ним. Торговая монополия Ост-Индской компании
отменена. И уже появились независимые купцы, которые посылают корабли в Бомбей, Калькутту и Сингапур.
И дальше на восток? спросил Адриан.
Да. В Кантон.
И, конечно, дальше на север, предположил Роберт Баррингтон.
Об этом сведений у меня нет, отец. Пока нет.
Но мы-то с вами знали, что когда-нибудь этот день настанет. Садись и ты, Адриан. Нам предстоит расширить дело.
Мартин с интересом ждал продолжения. У Дома имелось два центра: в Нанкине и в устье реки, в Шанхае, и с его точки зрения в третьем пока не было необходимости, но в конце концов он всего лишь младший партнер.
Мы хотим, чтобы ты поставил склад в Уху.
Брови Мартина поползли вверх: Уху находился всего в сотне миль от Нанкина вверх по реке.
Мы считаем, что для будущего нашего Дома важно контролировать всю Янцзы, пояснил Адриан. Особенно с учетом привезенных тобою новостей.
Но в таком случае лучше начать с Ханькоу.
Мы поставим новый склад в Уху, отрезал Роберт. Это центр района к югу от Янцзы, в котором выращивают рис. А рис один из наших главных товаров. Но что еще важнее, там нас примут с распростертыми объятьями. Помните, я рассказывал о маньчжуре, который спас мне жизнь, ох, почти пятьдесят лет тому назад?
А, управляющий в Кантоне, вспомнил Мартин. Он часто слышал эту историю. Которому ты в свою очередь спас жизнь?
Вот-вот, его зовут Хуэйчжань. Его сын, Хуэйчжэн, только что назначен управляющим в южной Аньхой. Он разместил свою резиденцию в Уху. Самое время и нам обосноваться в этом городе.
Мартин понимал отца: даже Дом Баррингтонов при расширении дела, да и собственно во всей своей торговле, полностью зависел от воли местных маньчжурских чиновников, а управляющий являлся важной персоной. Но все-таки обидно снова уезжать сразу после возвращения из поездки, длившейся несколько месяцев. Однако Роберт Баррингтон не любил откладывать дело в долгий ящик.
Ты так скоро уезжаешь, надула губки Чуньу. Недавно ей исполнилось двадцать восемь, и фигура ее уже начала расплываться. Ее подарили Мартину, когда ему было восемнадцать, а ей не исполнилось и шестнадцати. Тогда Мартин не подозревал, как дороги они станут друг для друга. Забеременей Чуньу, и он скорее всего женился бы на ней. Но в этом ему несомненно повезло. Как бы забыв о своем пестром прошлом, Роберт Баррингтон к старости превратился в ревностного блюстителя «правил приличия» (по-китайски «ли»), а по китайским понятиям непозволительно жениться на рабыне. Поэтому Роберт надеялся, что Мартин последует примеру старшего брата и найдет невесту в Сингапуре или Калькутте. Адриан же, которого в юности тоже одарили любовницей, не скрывал, что женитьба никоим образом не может повлиять на сложившийся домашний уклад, еще одна причина явных страданий Джейн.
В отличие от брата Мартин был неспособен посвящать кого-либо в интимные тайны своей жизни, при том даже, что его любовь к Чуньу ограничивалась телесным удовлетворением, которое она ему давала. Вот и теперь, услышав голос Джейн в соседней комнате, Чуньу испуганно выпрыгнула из его постели.
Мартин накинул халат и вышел в гостиную, где его ждала золовка.
Прости за вторжение. На ее бледных щеках выступили розовые пятна.
Я всегда рад тебя видеть.
Джейн подождала, пока не удалилась принесшая поднос с чаем служанка, встала и бесцельно зашагала по комнате.
Я надеялась, что ты несколько недель побудешь дома.
Мартин пригубил чай.
Я и сам надеялся. Но дело есть дело. Он взял ее за руку и усадил рядом с собой. Скажи мне, что тебя тревожит, Джейн.
Не отрываясь, она несколько секунд смотрела ему в глаза, затем встала и покинула комнату так же внезапно, как и пришла. Он вдохнул оставшийся в воздухе ее запах.
Она метит тебе в любовницы. В дверях, ведущих во внутренние покои, возникла Чуньу.
Мартин ответил ей изумленным взглядом, впрочем, свое удивление он тут же постарался затушевать напускным гневом.
Больше ничего тебе в голову не пришло?
Я знаю, что у женщин на уме, ответила Чуньу.
Подобно бывшей императорской столице, Уху раскинулся на правом, южном берегу реки, и так же, как и Нанкин, его окружала высокая стена. По размерам вдвое меньше Нанкина, город располагал таким же предместьем из стоящих на якоре сампанов по меньшей части торговых, а по большей просто плавучих домов, в которых всякий мог найти себе развлечение по душе, от публичных домов и игорных притонов до обыкновенных закусочных.
После подавления восстания Белых Лотосов здесь, как повсюду в маньчжурском Китае, царили мир и благоденствие, по крайней мере для тех, кто служил
правительству и подчинялся законам. Поддержание этого спокойствия и составляло главную заботу управляющего, который подчинялся лишь вице-императору. Провинция Аньхой занимала обширную территорию, и в административных целях ее разделили на две части; Мартин воспрянул духом, когда по приезде в Уху узнал, что управляющий южной половиной провинции Хуэйчжэн в настоящее время находится в городе.