Ты привез дань Сыну Небес от этого короля? спросил император мягким тонким голосом.
Макартни взглянул на Роберта, и тот распрямился, по-прежнему стоя на коленях.
Ваше величество, мой господин привез предложения о торговле между нашими двумя народами, которая может пойти на пользу обеим странам.
Торговля? удивился император. Что мир варваров может предложить нам, если у нас есть все, чего мы желаем?
Последовавший ответ его светлости заставил Роберта нахмуриться. Но он находился здесь для того, чтобы переводить Макартни, а не высказывать собственное суждение.
Европа многое может предложить Китаю, ваше величество, переводил он. Прекрасную шерстяную одежду
Что значит шерстяную? Сотканную из овечьей шерсти? Мои подданные сами ткнут шерстяную одежду.
Но только верхнюю, ваше величество. А в Англии платье из шерсти носят повседневно.
Сановники, стоявшие на коленях возле императора, обменялись презрительными улыбками.
Мы в Китае носим шелк, назидательно заметил император:
Роберт облизнул губы и вслед за Макартни продолжал говорить, но все менее и менее уверенно.
В Индии, откуда мы приехали, есть чудесное лекарство, способное избавить от любой боли, оно позволяет проводить хирургические операции с максимальным эффектом.
Император взглянул на него и нахмурился.
Может ли существовать такой эликсир?
Он зовется опиумом, ваше величество.
Император фыркнул.
Мы знаем об этом «чудесном» веществе. Оно имеет свойство сводить людей с ума.
Оно навевает сладкие сны, ваше величество.
Может, и так. Но это дурман, и вредный дурман. Вы хотите погубить мой народ? Нет, нет, варвар, твоя страна ничего не может предложить моей, кроме дани. Существует давно установленный порядок, которому подчиняются посланники внешних стран, приезжающие в Пекин с данью. Сила и влияние Небесной династии распространились повсюду, властители бесчисленных народов приезжают по суше и по морю со всевозможными драгоценными дарами. Поэтому у нас есть все. Приносите дань к подножию моего трона, как делают все другие варвары люди с юга и люди с запада,
люди с севера и люди с восточных островов. Приносите дань, и вам разрешат покупать излишки наших товаров. Но за наши товары надо платить серебром. Такова наша воля. Он снова поднял руку, и к нему поспешно кинулись евнухи.
Удаляемся, прошипел Ван Луцин.
Не может же он так просто отмахнуться от нас, перебил его Макартни. Разве для того я проехал полземного шара, чтобы всего через несколько минут меня отослали, как какого-то лакея?
«Для этого человека ты и есть лакей», подумал Роберт.
Ваше величество! протестующе воскликнул Макартни, глядя, как императора провожают к паланкину.
Замолчите, умоляюще обратился к нему Ван. Для вас аудиенция закончена. Обращение к императору после нее грозит казнью.
Макартни застыл как вкопанный, багровый от смущения и жары, сжимая и разжимая кулаки, между тем императорский паланкин закрыли, и все сановники заняли свои места. Затем виконта вежливо подвинули с желтого ковра, который тут же скатали, как и остальные. Снова загремела музыка, и процессия тронулась.
Возмутительно! заявил Марджорибэнкс. Так пренебрежительно обойтись с послом короля!
Баррингтон, думаю, вам следует спросить у господина Вана, что он порекомендует нам делать теперь, устало обронил Макартни.
В Китае, ваше превосходительство, говорят: иногда самый быстрый способ пересечь реку это сидеть и ждать засухи, ответил Ван.
Чепуха, отозвался вечно всем недовольный Марджорибэнкс.
Не совсем, возразил Ван. Особенно если знаешь, что засуха неизбежна. Император Сяньлун, величайший из живущих, все же смертен.
А выглядит как нельзя здоровее отметил Макартни.
Это так, ваше превосходительство. Однако его величество уже объявил, что намерен отречься от престола через два года, когда истекут шестьдесят лет его правления как Сына Небес. Дело в том, что он не желает властвовать дольше, чем его прославленный дед, Шэн Цзунсянь хуанди, правивший шесть десятилетий под императорским именем Канси.
Макартни посмотрел на Роберта.
Это правда?
Таковы китайцы, милорд. Для них в этом мире всему отведено свое строго определенное место, в том числе и их собственным персонам.
Итак, через Два года этот упрямец уйдет, размышлял Макартни. Но кто же ему наследует?
Наследником императора станет его старший сын, принц Юньянь, ответил Ван.
И вы считаете, что этот принц будет более восприимчивым к переменам, чем его отец?
А разве не присуще всем сыновьям стремление отличаться от отцов?
Ей-богу, вы правы. И все-таки два года. Я не могу два года торчать в этой языческой стране.
Конечно, не можете, ваше превосходительство. Я посоветовал бы вам как можно скорее оставить Китай, но поддерживать со мной связь и ожидать перемен. А года через три можете вернуться, и тогда ваша поездка принесет большую пользу.
Проехать полсвета ради десяти минут, и снова назад. Что ж, ничего не поделаешь, так тому и быть, джентльмены, резюмировал Макартни, прежде чем скрыться в своей палатке.
Ой глубоко разочарован, сказал Баррингтон, который и сам испытывал опустошающее разочарование.