Как раз в ту минуту, когда мы входим в воды залива Сан-Хосе, появляются дельфины еще одного вида и, словно нарочно, чтобы поприветствовать нас, устраивают великолепный акробатический спектакль. К нашему великому удовольствию, они и прыгают назад через спину, и кувыркаются, и делают сальто над волнами. Темный дельфин (по-английски dusky dolphin, на языке науки Lagenorhynchus obscurus) настоящий весельчак, так что в этом названии отражен вовсе не его нрав, а всего-навсего окраска . Благодаря своим исключительным способностям к вольным упражнениям темный дельфин считается в океанариуме лучшим артистом после бутылконосого дельфина. Сейчас, кроме тех акробатических упражнений, которые я уже назвал, он развлекает нас резкими разворотами, разгоном торможением, самыми разными пируэтами в воздухе и в воде и катанием на носовой волне «Калипсо».
Доктор Агуайо, столь же сведущий, сколь и дородный
Внешние отличительные признаки вида очень темная спина и серовато-желтые или чисто-серые бока. Голова похожа не на бутылку, как у афалины (то есть у бутылконосого дельфина), а на плужный лемех, почему дельфинов рода Lagenorhynchus (короткоголовые дельфины) прозвали по-английски plow-share-headed dolphin .
Все эти подробности я узнал здесь же, на палубе «Калипсо», от человека, олицетворяющего саму скромность, но тем не менее «авторитета» в зоологии доктора Агуайо. Доктор Агуайо, специалист по морским млекопитающим (маммолог-океанограф), значительную часть круиза по Южной Америке будет нашим наставником. Этот округлый, как шар, жизнерадостный человек весь проникнут любовью к людям и зверям. Несмотря на свою дородность, он не побоится влезать в узкое горлышко нашего ныряющего блюдца. И всякий раз нам будет казаться, что выбирается он оттуда с таким же звуком, с каким вылетает пробка от шампанского: «Хлоп!» Так как время доктора Агуайо, в отличие от нашего, ограничено и его ждут другие обязательства, позже его сменит французский коллега доктор Дюги.
«В Южной Атлантике, где мы сейчас находимся, продолжает доктор Агуайо, обитает, кроме видов, распространенных во всех океанах, большое число эндемических* форм мелких зубатых* китообразных. В самых южных водах Патагонии и в Магеллановом проливе обитает южный дельфин (L. australis), близкий родственник темного дельфина (Lagenorhynchus obscurus); я думаю, на подходе к Огненной Земле Калипсо встретится с ним.
В Ла-Плате обитает лаплатский дельфин (Pontoporiu blainvillei), однако по мере загрязнения большого эстуария этот вид встречается, увы, все реже и реже; пока его еще можно увидеть у берегов Уругвая. Очковые морские свиньи (Phocaena dioptrica), насколько известно, более многочисленны, границы их ареала лежат между водами южной Бразилии и Огненной Земли; своим названием очковые морские свиньи обязаны темной пигментации вокруг глаз. Есть и другие виды, пока еще плохо изученные из-за скрытного образа жизни, например, такие, как пестрый дельфин (Cephalorhynchus commersoni) или дельфин Хэвисайда (Cephalorhynchus hea visidei).»
He успел доктор Агуайо договорить последнее слово, как раздались дружные крики: «Фонтан на горизонте! Фонтан!»
Кто же заметил его первым? Наверное, я этого так никогда и не узнаю: десятки голосов слились тогда в один согласный хор. Но как бы там ни было, перед нами гладкий кит, он плывет всего в нескольких метрах от корабля. Его голова то показывается на поверхности и тогда к небу взлетает величественный двойной фонтан, то снова исчезает в волнах.
Специалисты долго спорили о природе фонтанов у китов, однако, вопрос этот не решен и до сих пор. Первое объяснение было, разумеется, таким: это вода, которая выталкивается языком изо рта через дыхательные отверстия; однако подобная гипотеза не выдерживает
критики, так как известно, что анатомически между ртом и носом кита не существует никакой связи .
Стая дельфинов катается на носовой волне «Калипсо»; это излюбленная игра дельфинов-весельчаков.
Это темные дельфины. Их можно узнать по серым бокам и характерному носу, из-за которого дельфинов этого вида окрестили «плужным лемехом».
Южный кит отдыхает в вечерней тишине. Хотя южные киты находятся под охраной, браконьеры до сих пор убивают этих редких и великолепных животных.
Долго еще мы наблюдаем с палубы «Калипсо», как резвится первый приветствовавший нас в этих водах южный кит. Но вот он скрывается на горизонте. А мы продолжаем свой путь, осторожно лавируя между песчаными отмелями, и наконец наш корабль бросает якорь почти напротив бухты, в глубине которой расположился лагерем отряд Филиппа.
Пять лет на Вальдесе
Этот симпатичный американец, хотя и выглядит бродягой, настоящий кладезь науки, выдающийся цетолог*. Несколько лет доктор Пэйн изучал поведение «поющих» китов (горбатых китов, или горбачей) в Северной Атлантике, он записал на пленку их грустные величественные песни, а затем приехал на полуостров Вальдес, чтобы заняться наблюдениями за гладкими китами. Ко времени нашего прибытия доктор Пэйн, его жена Кэти и их четверо детей провели на полуострове уже пять сезонов. Сначала доктор жил в палатке, потом в лачуге из досок и толя, которая составила бы гордость любого бидонвиля, не будь она построена с таким размахом. Сейчас доктор Пэйн обосновался более комфортабельно он живет в бетонном домике и даже имеет в своем распоряжении небольшой самолет, поскольку его исследованиям покровительствуют два научных общества Нью-Йоркское зоологическое общество и Национальное географическое общество США. Но, по-моему, он вообще не очень заботится о комфорте. Вся его жизнь, как и жизнь его семьи, отдана океану и обитающим в нем животным. Доктор Пэйн знает каждого кита в заливе Сан-Хосе и каждому из них дал имя. К китам он подплывает в легкой байдарке: малейший толчок носом или взмах хвостом и байдарка разлетится в щепки, но такого несчастья с доктором никогда не случалось.