Наступила скорбная пауза.
Так, констатировал шофер с теми неподражаемыми модуляциями в голосе. Ну, летяги, спасибо. Пошли спать.
Перед ними возник из темноты гостиничный домик, обшитый синтериклоновыми плитами; в них упирались жерди деревенского забора. В одноместной келейке, отведенной Варваре, центральное места занимал холодильник, сквозь прозрачные стенки которого просматривалась тарелка громадных пузырчатых ягод свекольного цвета; далее в задней зеркальной стенке отразилось смуглое насупленное личико со скифскими скулами и решительно очерченным ртом. Над верхней губой едва обозначался темный нежный пушок, как это бывает у очень смуглых девушек, придавая им редкостное своеобразие.
Покосившись на собственное отражение, девушка извлекла ледяную тарелку, подняла громадную ягоду за короткий хвостик и
Кажется, раздался небольшой взрыв. Сок побежал ручейком по рукаву, а в дверь некстати стукнули.
Не присоединитесь ли вы к нашему ужину? Это был штурман.
Спасибо, я уже, сказала она, переводя взгляд на стену и обнаруживая там созвездие пламенеющих клякс.
Жаль, искренне огорчился штурман, глядя на ее измазанную физиономию. Кстати, здешние ягоды не едят, а пьют. Соковыжималка на полочке. И запритесь на ночь поосновательнее.
Он бесшумно притворил за собой дверь.
Варвара вспомнила массивные синтериклоновые плиты и амбарные засовы на входной двери и несколько удивилась. Подошла к окну так и есть, тяжеленные ставни. В комнате было прохладно и отнюдь не душно, но у нее уже автоматически заработал комплекс противоречия, и ставни распахнулись. Малиновый запах почти осязаемым потоком ринулся вон из комнаты. «Не слетелись бы птички-бабочки», подумала Варвара, усаживаясь на подоконник.
Крупные звезды нависали над самым домом, складываясь в незнакомые созвездия; к горизонту плотность их заметно увеличивалась видно, так уж проходил здешний Млечный Путь. И кромка бархатных гор была иной, чем на Земле, то ли пики острее, то ли злее и причудливее срезы обрывов
Внезапно где-то под окном, внизу и правее, захрустело, заскребло. Было в этих звуках такое отчаянье, что Варвара, перекинув ноги через подоконник, бесстрашно спрыгнула в темноту. Впрочем, если бы там ее подстерегала опасность, она бы почувствовала.
Толстые березовые жерди упирались торцами в стену домика, а сразу же за этим импровизированным и таким земным забором уходил вниз, в непроглядную темень, неопределенной глубины обрыв. Девушка нагнулась внизу снова по-лошадиному зафыркали. Что-то белое, тонкое, раскидистое, словно ветви цветущей яблони, шевелилось там, стараясь подняться. Варвара присела на корточки снизу пахнуло теплым хлебным духом, а купа белоснежных рогов всплыла вверх, поднявшись до первой жердины забора. Олень стоял на задних ногах, и лиловый фосфорический блик широко раскрытого глаза мерцал в темноте жалобно и влажно. Варвара просунула руку сквозь жерди и положила ее на подрагивающую гриву.
Рассеянный свет из окошка достиг наконец ночного пришельца, и девушка увидела клыкастую кабанью морду, увенчанную неподобающими ей королевскими рогами. Рука, доверчиво и естественно лежащая на гриве, не отдернулась.
Бедненький ты мой, проговорила Варвара и почесала безобразную морду. Она уже привыкла к темноте и теперь разглядывала первого встретившегося ей тамерланского зверя с каким-то бабьим состраданием, как смотрят на уродов.
В домике что-то хлопнуло не то пробка, не то дверь. Варвара быстро поднялась.
Давай-ка ты отсюда, торопливо зашептала она, а то этот припадочный опять палить начнет
Она перелезла обратно, отстегнула пояс с охотничьим ножом, сняла комбинезон. Выкупаться бы
В последний момент она нащупала на стене распределительный щиток л, соблюдая правила безопасности,
включила в оконном проеме силовую защиту, хотя в инструкциях, которые она изучала перед полетом, говорилось, что на Земле Тамерлана Степанищева нет опасных для человека животных.
Она потыркала кулачком подушку, вытянулась на прохладных простынях, пробормотала: «На новом месте приснись жених невесте» и заснула.
Приснился птеродактиль.
Дорога круто спустилась в долину, и колонна грузовиков вылетела на берег разлившейся реки, набирая скорость для следующего подъема. Временами машины шли прямо по воде, как по неглубокой луже. В окно кабины влетели брызги, и, оглянувшись, Варвара увидела своего кабаноподобного красавца, который лез прямо под колеса грузовика.
Заметили его, по-видимому, и с первой машины, потому что колонна стала резко наращивать скорость. Олень, запрокидывая голову, рванулся из последних сил, но передние ноги у него подогнулись, и он рухнул на колени в неглубокую воду.
Становилось все темнее. Дорога глубже и глубже зарывалась в гору, так что уже не различить было нежной и глубокой слоистости камня; внезапно правая стена ощерилась трещиной, и в этот нежданный просвет хлынуло ослепительное желтое солнце. На несколько секунд открылся изрезанный голый массив и ближайший хребет, удивительно напоминавший окаменелого ящера.
И в этот краткий миг Варваре вдруг почудилось, что кто-то черный снова мчится нелепыми, бессмысленными прыжками вверх по склону, стараясь опередить захлебывающиеся от жары и тяжести контейнеров машины.