Душная мокрая ночь медленно ползла над Африкой. Притушив фонарь, Петр стоял на пороге рудничной конторы. В черной тьме слышались лишь всплески ливневых ручьев да сильный однообразный шорох дождя.
«Вот и еще одно новогодье, с негромкой, приглушенной грустью подумал Петр. Над Березовским-то сейчас снег да мороз, в домах елочки рождественские, по улицам ряженые колобродят Эх, Петро, и когда ты увидишь снова родную матушку-землю? Неужто весь век вековать на чужбине?..»
Чья-то темная фигура нырнула из тьмы. Каамо?.. Он. Зашептал тревожно:
Там конные. Много. Двадцать. Или тридцать.
Где?
За шахтой.
Беги к Секе, к Самсону. Пусть Самсон со своими парнями заходит от камнедробилки, а Секе присоединяется к тем, что караулят вход в шахту Все понял?
Все понял. Каамо исчез.
Петр огляделся. Тьма. Только послышалось или почудилось? фырканье лошади. Петр шагнул в дождь и резко свистнул.
Мы здесь, масса Питер, откликнулся кто-то из негров, притаившихся под навесом у вашгердов.
И почти сразу же кто-то еще окликнул его:
Мистер Кофальоф, минутку
Петр задержал шаг, повернулся на голос, и тотчас совсем близко грохнул выстрел, сверкнуло пламя у дула, Петр слышал, как пуля пробила его шляпу.
В два прыжка он очутился на пороге конторы и вбежал в дом. Стреляли из-за дальнего угла. Петр пробежал первую комнату и метнулся к дальнему окну во второй. Как раз в этот момент стекло хряснуло, со звоном посыпались осколки, и кто-то, просунув в комнату канистру, начал выливать из нее керосин.
У окна шевелились трое. Почти не целясь, Петр выстрелил из револьвера, с маху вышиб сапогом раму и выпрыгнул из окна. Он сшиб кого-то. У самого лица качнулось револьверное дуло. Петр стремительно присел, выстрел только оглушил его. Петр сильно ударил головой в живот стрелявшего.
Диверсантов оказалось четверо. Двое уже валялись на земле. Петр почти в упор выстрелил в третьего, и в этот миг его бешено ударило в левое предплечье. Пуля!
Ты не уйдешь от меня, русская морда! услышал Петр тот же голос, что окликнул его минуту назад, и понял, чей это голос.
Пригнувшись, он рванулся в сторону, вторая пуля взвизгнула рядом, Петр прыгнул на Мора и со всей силы ударил по руке, держащей револьвер. Мор охнул от боли и выхватил нож. Вдруг кто-то обхватил его сзади, он упал, два тела покатились по мокрой земле.
Я держу его, Питер! звонко прокричал Каамо.
Один из лежавших начал приподыматься Петр пнул его, тот свалился опять. В темноте пыхтел и бился клубок из двух тел. Ни стрелять, ни ударить. Петр все же бросился к ним. И в этот момент Мор, извернувшись, вскочил, ногой отпихнул Каамо, с хрипом выдохнул воздух и прыгнул в темень. Петр выстрелил вслед наугад. За шахтой гремела стрельба. Ковалев побежал туда.
Они удирают! услышал он голос Самсона. Бейте их, парни, бейте!
Громко заржала раненая лошадь.
На дорогу! где-то во тьме крикнул Мор.
Отсекайте дорогу! закричал Петр и кинулся на голос Мора.
Его шатало, голова кружилась. Налетчики исчезли в ночи.
Изабелла перевязала Петру плечо, предложила лечь, но он, немножечко гордясь своим молодечеством, сказал, подражая читанному где-то:
Пустяки, царапина, и снова пошел на рудничный двор, где гомонили взбудораженные негры.
Стычка стоила жизни двум защитникам
рудника и одному англичанину, убитому пулей Петра.
Весь день из города слышалась пальба.
Отряд Бозе вернулся 2 января. Буры были взвинчены: мятежников разбили, отряд Джемсона окружили в Крюгерсдорпе и пленили вместе с главарем.
Дмитрий в грязной одежде, с багровым кровоподтеком на скуле осторожно обнял Петра, кивнул на подвязанную руку:
Сильно тебя?
Скользом.
Должно, все же туго тебе тут пришлось, сказал Дмитрий, сочувственно поглядывая на друга.
Лицо Петра осунулось, покрасневшие глаза блестели.
Да нет, отмахнулся Петр. Знаешь, Митя А ведь я человека убил. Пальнул и убил.
А не ты его, так, может, он бы тебя. Драка дело такое. Я тоже много стрелял, не знаю, попал в кого, нет
Клубились на западе черно-лиловые тучи, кружились над вельдом, готовые обрушить грозу.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЧЕРНЫЕ ЗАРЕВА
И ГРЯНУЛ БОЙ
Обстановка накалилась до предела.
9 октября 1899 года в просторном и строгом кабинете трансваальского президента Йоганнеса Стефануса Паулюса Крюгера собрались несколько высших чиновников и генералов республики Трансвааль. Ждали самого дядю Поля, как запросто называли президента в народе. Стрелки часов подходили к восьми утра.
Крюгер не признавал неаккуратности. Ровно в восемь он появился большой, отяжелевший старик лет семидесяти, с грубоотесанным умным лицом. Бережно сняв свой неизменный шелковый цилиндр, президент сотворил крестное знамение и вяловатым, чуть небрежным жестом, в котором, однако, угадывалось нечто недюжинное и могучее, пригласил присутствующих к своему рабочему столу. Усевшись за него и сам, он сказал:
Я буду краток, господа.
Действительно коротко, хотя и говорил замедленно может, мешала трубка, которую он не выпускал изо рта, Крюгер изложил существо создавшегося положения.
Великобритания явно готовилась аннексировать бурские республики. Всё настойчивее выдвигала она свои старые требования расширить права «угнетаемые англичан и уменьшить срок для натурализации уитлендеров до пяти лет. Зимой, в июне, верховный британский комиссар в Южной Африке Альфред Мильнер и президент Паулюс Крюгер специально провели в Блюмфонтейне двухстороннюю конференцию по этому вопросу, в конечном результате которой Крюгер в августе согласился на требования великой европейской державы. Однако через несколько дней Чемберлен заявил, что никаких гарантий независимости, на которых настаивали буры, он дать не может. Переговоры о соглашении затягивались. А Великобритания тем временем усиленно готовилась к войне. Она перебрасывала в свои южноафриканские гарнизоны всё новые подкрепления в возрастающих темпах. Еще в июле англичане начали покидать Йоганнесбург, а в сентябре бегство было уже массовым. Разве не все стало ясно?..