А реально существующая промышленность трансформируется во вполне определенном направлении. Российская индустрия встроена в глобальную систему разделения труда на правах цехов чужих фабрик. Роль индустриального ядра мировой фабрики сегодня играют другие страны прежде всего Китай. Высокотехнологические цеха и конструкторские бюро в Западной Европе и Северной Америке. На наш счет остается роль великой энергетической державы (читай большого сырьевого придатка), места хранения отходов и одной из мировых площадок для сборочных цехов мировых фирм. Участие в такой системе выгодно тем, кто сидит в ее центре, а не на периферии. А Россия и постсоветское пространство в целом типичная периферия. Постсоветская промышленность с ядром в военно промышленном комплексе не очень то нужна миру. Не нужны миру Титанграды. Нужны ли они нам? При определенных условиях да. Но при тех же условиях нам нужны и наукограды прямая противоположность Сколково.
Нам нужна и ремодернизация, и развитие постиндустриальных отношений, и демократия (в смысле народовластие). Только настоящие, а не пиар муляжи.
Начнем с современной российской «демократии», ибо, как мы видели, в нее многое «упирается». Нет, здесь не место говорить о фальсификациях при голосовании, разгонах митингов и тому подобном. Здесь последний писк моды идея электронного правительства. Это примерно то же самое, как если бы в начале ХХ века демократией объявлялась бы все та же телефонизация.
Процитируем президента:
«Уже довольно значительное количество лет, если иметь в виду быстроту сегодняшнего времени, мы говорим об электронном правительстве. Никто не спорит с самой идеей электронного правительства, все согласны с тем, что информационные технологии повышают и прозрачность государственных услуг, снижают уровень коррупции, но реально почти ничего не меняется».
«Практически нигде граждане не могут непосредственно со своего рабочего места или из дома отправить декларацию, заключить договор, да и просто узнать о том, как происходит движение документа, с которым они обратились в органы государственной власти, что, естественным образом, действительно способствовало бы устранению бюрократических препон и снижению коррупции».
Впрочем, граждане как были далеко от власти, так и останутся, электронное око должно теперь неотступно следить за чиновником сверху, чтобы хитрецы не разворовывали государственного добра. А хитрецы саботируют:
«Нет реальных подвижек и во внедрении межведомственного электронного документооборота, да и в формировании так называемых закупок в режиме онлайн. Нет единой системы учета результатов научно исследовательских и опытно конструкторских работ, выполняемых за счет государственного бюджета».
Однако, как и в случае с фотофиксацией, внедрение новых технологий без изменения социальных отношений ведет лишь к ухудшению положения подданных в их контактах с властью.
Я верю, что пока электронное правительство еще несовершенно, что оно отшлифуется и отточит формы, после чего простой человек этот электронно административный барьер пробить уже не сможет, и чиновничья каста окончательно отгородится от граждан (точнее, уже подданных). Если не произойдет событий, которые можно будет назвать революцией. И отнюдь не информационной. Потому что только революция может сокрушить классовый интерес, использующий в своих целях современную технику, но подавляющий ростки общественных отношений, соответствующих ей.
Народовластие и политический плюрализм начинаются не с компьютеров, компьютер может использоваться и для укрепления тоталитарных структур (как в свое
время телефон позволил создать телефонное право). Народовластие это принятие решений гражданами и бесправие чиновника, который постепенно становится регистратором. Компьютерные технологии делают это возможным, но ничего не гарантируют. Гарантии возникнут с компьютером или без в случае ликвидации кастово олигархической структуры общества, нынешнего господства чиновничества и крупного бизнеса, сросшихся, как сиамские близнецы.
Не сочтите сказанного призывом к свержению президента и правительства. Я рассуждаю об общественных отношениях, а не праве тех или иных людей на власть.
Прежде всего, необходимо понять разницу между двумя взаимосвязанными, но разными задачами ремодернизацией и созданием постиндустриального сектора. Эти задачи решаются разными методами. Ремодернизация в наших условиях это восстановление индустриальной структуры, ориентированной на саму страну и лишь потом на глобальное разделение труда. Речь идет о восстановлении на новой технической основе советской производственной индустриальной базы, технологическая цепочка которой не разбросана по всему миру, а территориально локализована. Включая производство средств производства и те виды продукции, на которые в мире уже есть спрос, но которые еще не начали стремительно распространяться, как в свое время мобильники. Боюсь, что речь идет не о «нано», а о чем то, наблюдаемом невооруженным глазом, новых видах транспорта, двигателях на новых энергоносителях, альтернативной энергетике вообще, вероятно, и робототехнике. Разумеется, участие России в развитии альтернативной энергетики возможно только в том случае, если будет снят контроль над государством со стороны нефтегазовых олигархий.