Итак, Мах наградил Деди, проведя его в судебную палату кенбет, и не только города, а всего нома. Поскольку Деди-Себек имел хорошие отношения практически со всеми заметными и большими людьми Та-Сети, это не встретило их противодействия. Больше того, Деди почти сразу возглавил несколько важных комиссий, что дало ему еще больше влияния и дохода. И вполне достижимой стала для него должность в Шести Великих Домах верховном, Царском суде. Пока, конечно, при князе Юга писцом Шести великих домов. Если сумеет себя проявить и понравиться. Такие дали и высоты окрыляли, но многие ведь погибли или пали низко, возомнив себя великими, но не будучи ими. Однако новоявленный судья (впрочем, он сохранил и все свои прочие титулы, должности и обязанности) не стал спесив, как многие, пробившиеся наверх, ибо добился всего в первую очередь своим трудом, а не улыбкой богов и милостью сильных. Скорее, он даже был излишне прост с подчинённым (да и вообще с людьми), в силу природного добродушия крупного, сильного и веселого человека, у которого сытость и достаток помогают семейному счастью закрывать глаза на многие беды мира и искренне считать всех такими же счастливцами. Самое удивительное он не стал богат на этом посту, ибо был честен и чтил богов, особенно Сета, Сутеха, Хнума и Маат. А боги Бес*, золотая владычица сикоморы* (да и вообще все те боги, кто в той или иной степени за семью отвечают) обильно наделили его величайшим счастьем, даровав ему добрую жену и детей.
В отличие от Деди, Мерит-Хатор, жена его, спину всегда держала ровно, и, не смотря на её малый рост и хрупкое сложение, казалось, что она глядит на любого собеседника сверху, а не наоборот. Но это не выглядело (да и не было) высокомерием и не казалось обидным никому и
никогда. Ибо, во-первых, она была всегда спокойно-доброжелательна и внимательна к людям. На её прекрасном лице, с тщательно подведёнными всегда, в любое время, глазами и бровями, цвела на чудесных, почти незаметно накрашенных лучшей помадой губах ласковая полуулыбка, и каждый, говорящий с ней, считал, что эта улыбка предназначена только и именно ему. И ещё она никогда не забывала имен людей и каких-то подробностей их жизни, ставших ей известными. Во-вторых хотя никто толком не знал, кто она и из какой семьи, что не мудрено, ибо она приехала, как и надлежит доброй супруге, с мужем, с севера, но поговаривали Да нет, все были уверены, что она происходила из весьма уважаемого семейства и даже была в отдалённом родстве с самим великим пророком бога Тота, который, как известно, по материнской линии был потомком Хапусенеба, чати царя ээ, впрочем, имя этого царя-женщины лучше не называть ныне вовсе Ну, хорошо, он, Хапусенеб, был внуком Имхотепа, не того богоравного чати, мудреца и кудесника взошедшего на свой горизонт ещё в глубокой древности благого бога Джосера, а того, что тоже был чати, но при его величестве Тутмосе, чье тронное имя Аа-хепер-ка-Ра (Тутмос I) и вообще, говорят, происходил от спутников Гора, то есть от старой крови, самых знатных и возвышенных людей, чьи пращуры шли за Богом. Они видели других богов, а с некоторыми и сражались, не убоявшись (впрочем, кто из вельмож после двух смутных времен не постарался подправить историю своей семьи)! Ещё говорят, что это именно он подал его величеству мысль соорудить гробницу в новом месте, Долине Царей, и отвечал за её строительство и тайну.
Древняя кровь есть древняя кровь, и часто было заметно, что матери не по нраву излишняя простота Деди, которую она почитала за простоватость, да и некоторые манеры его вызывали легкий вздох укоризны. Не раз говорила она, что каждый сам назначает себе пределы, и не только своим мечтанием, решимостью и умениями, но и манерами и поступками тоже, ибо, совершив чем-то умаляющий достоинство и гордость поступок, ты навсегда закроешь себе самые важные двери. Отец только смеялся. Подобный их семейный союз выглядел немного загадочно, но Хормени как-то не задумывался об этом, ибо родители его воистину любили друг друга, не жарким, быстро отгорающим пламенем телесной страсти, а крепко, уважительно и прочно.
Деди всегда был хорошим мужем и отцом (как говорится в древнем писании, покрывал жене спину одеждой и наполнял ее сундуки), а Мерит-Хатор женой.
У Деди и Мерит-Хатор было трое детей: два сына, самый старший и самый младший из детей, и дочь, средняя. Девочка была любимицей отца, что он старательно, но неуклюже скрывал, не желая обидеть сыновей. Поэтому он иногда бывал с ней даже излишне строг. Так ему казалось, когда он после наказания начинал её задаривать и баловать Никто из детей не умер во младенчестве, что явно всем говорило о милости Беса к этой семье, о чём, впрочем, я повторяюсь. Хормени был старшим сыном, первенцем, которому, как уж часто это бывает в мире, доставалось много любви и ласки и мало работы по дому.
Хотя отец и был старше матери почти на десять лет, но именно в ее маленьких ручках собирались все те малоприметные нити, что и составляют основу любой семьи. И, если уж сравнивать жизнь дома с тканью, то те же маленькие руки неутомимо и незаметно направляли их всех, как челнок, вплетая утком их повседневные дела в тот радостный узор, который и был их домом. Похоже, отца иногда это сердило, и порой, вернувшись из очередной поездки, он пытался порулить семейной ладьёй. Но это всегда заканчивалось одинаково, и в итоге рулевое весло снова оказывалось у прежнего кормщика. Мать всегда ухитрялась сделать это так, что корабль счастливо проходил сквозь пороги, мели обходились благополучно, и, самое главное, капитан почитался командой (вполне искренне и заслуженно, между прочим) наилучшим из всех, да и сам он, капитан-отец, удаляясь в надстройку по своим важным делам, был преисполнен радости и осознания хорошо выполненного дела. Все понимали, что дорогу определяет капитан, а уж проложить курс дело кормщика.