Если бы телефон был волшебной палочкой «авада кедавра» смертельное проклятье из фильма про «мальчика-который-выжил» не заставила бы себя ждать. И то, что у Лю Юнси вместо круглых очков зеркальные за пару сотен долларов значения не имело бы.
Ты. Посмел. Мне. Нагрубить, госпожа Лю выкрикивала каждое слово так, чтоб даже те, кто кучковался у входа самые ничтожные уборщики её слышали. Слюна из ярко-накрашенного рта долетала до жемчужно-серого пиджака и мелкими капельками оседала на нём. «Да, стирка неизбежна!» подумала помощница госпожи Лю Чен Ли и поёжилась. Опять обещали ливень, одежда опять не высохнет за ночь. Когда же закончатся эти дожди! Если бы госпожа Лю не оставляла её допоздна доделывать за неё отчёты, она бы успевала, она бы обязательно успевала
Я лишь сказал, что вы все здесь работаете только потому, что как-то причастны к семье Лю, сказал Юнси. Проговорил он это тихо, но вот беда: услышали его все, не только родосоставляющие клана Лю.
На удивление гомон стих. Спокойный тон Лю Юнси отчего-то заставил замолчать и прислушаться даже Шу Ан и Мин Си. Обе были беспарными утками-мандаринками: обеих семьи пытались пристроить замуж, но всё никак не выходило. Даже дальнее-предальнее родство с кланом Лю не спасало положения. И теперь подруги по несчастью, конкурентки на дороге в бюро записей актов гражданского состояния, пользовались каждой свободной минутой и делились последними новостями. Сегодня их объединили горе и бессонная ночь: их семьи с синхронностью, которой позавидовали бы пловчихи всего мира, решили, что о браке стоит договориться. И сейчас каждая изливала свою печаль: обеим предстояло свидание вслепую. Если, конечно же, они не найдут к тому времени женихов сами. Громкий крик госпожи Лю оторвал их взоры от своих бед, и наконец-то они увидели Лю Юнси. Правда, зажатым между небом и землёй.
Ведь если директор Тан был небом, то госпожа Лю была землёй. Той землёй, за которой корнями держались все, ведь по большому счёту это именно она решала, кто и когда покинет Чайную башню навсегда: госпожа Лю заведовала приёмом на работу, и премией в красных конвертах. Ведь госпожа лично раздавала их, прикладывая палец к губам и отдавая одной рукой. Конечно же, это никакое не укрывательство налогов. Ну о чём вы! Это не премия, а просто подарок. Нигде незафиксированный.
Одни смотрели на Юнси как на блаженного, другие и вправду сочувствовали это будет последний его рабочий день. Если Чайная башня всё же откроется.
Ты уволен, прошипела госпожа Лю.
Без жалования, добавил директор Тан, упираясь пальцем в грудь Юнси. Потому что главная заповедь: уважай начальство.
А я думал, соблюдай трудовой кодекс, парировал Юнси, отвёл палец директора Тана в сторону и продолжил путь, рассекая толпу, словно серебристый крейсер. Или как сборщик чая на плантации как кому больше нравится.
Чен Ли не сдержалась, подняла сжатый кулачок вверх и прошептала «Йес!», на манер той самой дорамы, которую вчера смотрела украдкой на работе. Потом опомнилась, прикрыла рот ладошкой и заозиралась
по сторонам. Видел ли кто-нибудь её несдержанность? Все взоры прикованы к молодому господину можно выдохнуть.
На удивление работники расступались, и Лю Юнси смог наконец-то продвинуться вперёд. Было ли тому причина, что все устали от самодурства Тан Жуна? Ответа на этот вопрос не было даже у мастера Ю.
В это время, стирая пот со лба, охранник Сюй всё так же тыкал в кнопки. Когда он перестал запоминать, какие комбинации набирает? Пять минут назад? Или тридцать? Вылететь с работы это одно дело, но вылететь с Чайной башни смерти подобно. И охранник Сюй понимал это как никто другой.
Тут к нему подошёл Гао Мингзе программист, худощавый и невзрачный, в отличие от Лю Юнси, его очки очень напоминали кругляши того-самого-мальчика-который-выжил. Если бы Мингзе однажды не пришёл на работу, никто бы и не заметил, что его нет на месте. У него настолько было всё отлажено, что система продержалась бы без него пару месяцев, а то и больше. Он часто задерживался по вечерам в Чайной Башне, и оттого охранник Сюй его запомнил.
Теперь они вдвоём обступили дверь, потыкали в кнопки для порядка, потом Гао Мингзе присел прямо перед ней в позе лотоса и попытался обходными путями, известными только компьютерным задро гениям подключиться к системе, но та всё запрашивала пароль. Главный пароль, который мог знать только мегабосс. А мегабосс, как все знали, умер несколько дней назад. И вчера на рассвете его тело сожгли. Другого мегабосса Гао Мингзе не знал. Как не знал и пароля.
Может, стоит принести дар духам, вдруг проговорила Пи Лимэй: невысокая, высушенная, словно финик, временем и работой старушка, её седые волосы были собраны в пучок, но губы алели помадой. По всем признакам Пи Лимэй должна была уже раз десять переплыть реку Найхэ туда и обратно, и, скорее всего, по её душе уже плакали все князья подземного мира. Но Пи Лимэй было не до этого: она была занята работой и в заплыв по реке, отделяющей залы загробного правосудия от ада, не собиралась, впрочем, как и на пенсию.
Никто в Чайной башне не смог бы ответить, кем работает госпожа Пи Лимэй, потому что её можно было узреть и подтирающей что-то за уборщиком Ма, и заваривающей чай для господина Лю (пока тот не умер), и собирающей деньги на очередные похороны, и заседающей во главе комитета по защите прав чайный рабочих. Всё благодаря тому, что по вечерам субботы она частенько пропускала стаканчик-другой в уличной закусочной, узнавала все последние новости в этих посиделках, ну и могла порекомендовать своему источнику новостей новую дораму. В общем, Пи Лимэй незаменимый сотрудник.