Ее все сильнее терзало подозрение, что все это лишь для отвода глаз. Чтобы пустить пыль в глаза Тафари и его верным грифам.
Главарь сидел смирно напротив колдуна, пристально наблюдая за ним. Только беспокойный блеск глаз и выдавал его настороженность.
- И много тебе нужно моей крови, колдун? проговорил он.
- Зачем же много, - Амади не смутился. Ты ведь видел печать. Совсем небольшая! Я и раньше говорил лишь несколько капель, чтобы привязать невольницу к тебе. Это проще, чем свести печать совсем. Да и надежнее ей даже в голову не придет удрать. И ослушаться не сможет.
Тафари кивнул, кинул взгляд на Адвар. Та сидела молча, на лице равнодушие. Ей стоило труда сохранять его Накато ощущала это.
Конец соломинки в руках Амади был заострен так, чтобы без труда проколоть кожу. В тонкий канал соломинки попадала кровь и поднималась по нему сама собой. Этой же соломинкой колдун собирался перенести собранную кровь на печать Адвар.
Второй конец длинной соломинки вроде как невзначай касался края длинного рукава. Под рукавом Накато знала примотан широкой кожаной полоской к запястью крохотный глиняный флакон. Кожаные полосы обматывали оба предплечья эдакие украшения, которые Амади носил, не снимая. Колдун намеревался провернуть фокус на глазах у всего лагеря разбойников и самого Тафари. Прямо под носом у Тафари, сидящего напротив него, меньше, чем в шаге.
Всего-то проколоть кожу на запястье главаря и подержать соломинку прижатой к ранке чуть дольше необходимого.
Часть крови перетекла незаметно во флакон.
Пара алых капель стекла по запястью, упала в каменистую почву. Тафари проводил их взглядом. Руку чуть подтянул к себе: явно опасался, как бы колдун не перехватил эти капли.
Амади нарочито не обратил на них внимания как и на то, что главарь отшатнулся. Он обернулся к Адвар и взял ее за руку. Несколько проколов на ее печати и кровь из соломинки потекла на ее руку. Несколько капель впитались в кожу, точно это был сухой песок.
Колдун швырнул напоказ соломинку в жаровню, и та мгновенно вспыхнула. Тафари проводил ее цепким взглядом. Наверняка опасался, что колдун попытается спрятать ее с остатками крови!
Верно опасался. Только Амади заполучил несколько капель. А он и не заметил.
Колдун опустил руки на колени. Вид воплощенное спокойствие. Накато восхитилась поневоле: сама она ни за что не сумела бы так ловко уронить несколько капель крови с обратной стороны соломинки аккурат в крохотное горлышко! Наверняка изляпалась бы и рукав, и руку, и кожаную оплетку вокруг запястья. А Амади словно всю жизнь тем только и занимался, что показывал фокусы.
Надо бы попросить его пусть научит! Да, она обладала нечеловеческой силой и быстротой. Но ловкости колдовские штучки ей не прибавили.
Соломинка догорела. Огонь в жаровнях стал понемногу угасать.
- Ну вот, - проговорил колдун. Теперь эта рабыня твоя.
- Славно, - Тафари глумливо ухмыльнулся.
Взгляд сделался злым, колючим. Сейчас что-то начнется, - поняла Накато. Амади ведь говорил в первый вечер разбойник, скорее всего, не заплатит.
- Когда ты заплатишь оговоренное? Амади открыто глядел на главаря.
А глаза широко распахнуты, как у наивного дитя! Тафари открыто щерился.
- Я тебя отпускаю, колдун, - проговорил он. Можешь убираться на все шесть сторон света. Забирай вторую девку мне не нужна ведьма! Можешь даже забрать свои пожитки, - он указал на разложенные травы, жаровни и остальное. И уходите. И не попадайтесь мне больше на глаза! Иначе пожалеете оба.
- Как же так? колдун беспомощно моргал.
Накато во все глаза глядела на хозяина. Не знала бы наверняка, что прикидывается поверила бы! Удивленный взгляд широко раскрытых глаз. Ни дать, ни взять наивное дитя, не знавшее обмана. Обманет ли он этим Тафари? Не может быть разбойник так прост.
- Иди-иди! рыкнул тот, ощерившись. Убирайся со своей ведьмой, и подальше! Я не желаю иметь дел ни с колдунами, ни с ведьмами.
- Но Тафари. Ты обещал заплатить, - настойчиво проговорил Амади.
Накато вздрогнула невольно, отпрянула и сжалась, когда с ладони главаря сорвался огненный шарик, ударился прямо в грудь колдуна и прожег дыру в белой накидке. Тот откинулся назад, завалился беспомощно на спину. Оперся руками, приподнимаясь неловко зрелище вызвало взрыв хохота у толпящихся головорезов.
- Я предводитель горных грифов, - расхохотался разбойник. Я всегда беру то, что мне надо, сам.
- Но ты назвал меня гостем, принял в своем шатре, - гнул упрямо свое Амади. Я сказал, что хочу продать рабыню, и ты согласился. Я назвал цену неужели меня обманули, и могучий Тафари трус, который берет чужое обманом?
- Придержи язык, колдун, пока не лишился его, - предводитель поставил громадную ножищу на живот Амади, и тот сжался. Во взгляде вспыхнуло бешенство. Чужое? Все, что приходит в эти горы мое! Ты сам явился сюда. И твоя девка принадлежит мне по праву! А ты, - он склонился к колдуну, наставил палец ему в лицо. Должен быть благодарен мне за то, что великодушно отпускаю тебя восвояси. Другому отрезал бы голову. Или ты считаешь, что сумел бы мне помешать? он сощурился угрожающе.
Колдун едва успел поднять руку, защищаясь еще пара огненных шариков разлетелась светящейся пылью, ударившись о его ладонь.