сейчас его зрачки, хотя в кабинете было достаточно освещения. Заметив это, она почувствовала, как по её спине пробежал холодок. Почему-то ей казалось, что от обычно сдержанно-отстраненного Малфоя сейчас веет какой-то угрозой.
«Да что с тобой такое? мысленно спросила себя Гермиона. Ну не съест же он тебя, в конце-то концов. Так что успокойся и продолжай беседу».
А её собеседник тем временем подошел к ней практически вплотную и произнес:
Гермиона, вам не следует завтра ходить на Слушания. Скажитесь больной, возьмите отпуск или... голос Люциуса чуть дрогнул, просто проспите.
Это очень удивило девушку, раньше она не замечала за ним подобного. Обычно тот всегда держал себя в руках независимо от ситуации. А сейчас, когда Люциус стоял так близко, Гермиона, к тому же, заметила, как тяжело тот дышит, хотя и старается это скрыть.
«Да что же такое происходит?» подумала она. Казалось, что, разговаривая с ней, Малфой думал о чем-то ещё, более важном. Словно хотел ей что-то сказать, но запрещал себе это делать. И возможно именно с последующим вопросом Гермионы и сдвинулся первый камушек будущей лавины.
Люциус, говорите прямо, что вы хотите сказать, Гермиона сама не заметила, как впервые назвала Малфоя по имени. На секунду тот замер, и девушка даже успела подумать, что сейчас будет отчитана за столь фамильярное обращение. Но уже в следующий миг всё смешалось, и она оказалась в объятиях Малфоя.
Гермиона, шептали его губы ей на ухо, опаляя дыханием и чуть прикасаясь к нежной коже, тебе завтра не выиграть. Не спрашивай почему, это уже решенный факт. Но скажи лишь одно слово, и ты получишь через неделю стопроцентную поддержку. Я сделаю это для тебя! Ты завладела моим умом и телом. Когда ты рядом, я не в силах думать ни о чем другом. Будь моей Сейчас... И в скором времени ты станешь заместителем министра, а потом займешь и его пост. Ты знаешь, мне это по силам. Гермиона, стань моей, и вся страна будет в твоем распоряжении! И никто никогда не посмеет назвать тебя грязнокровкой. Только скажи «да»
Пораженная таким поворотом событий и той страстью, которая сейчас исходила от Малфоя, Гермиона даже не оказывала сопротивления, позволяя Люциусу обнимать себя. Его губы практически скользили по мочке ее уха, от чего спина покрывалась приятными мурашками. Гермионе казалось, что еще миг, и он просто изнасилует её прямо на полу среди этих бесчисленных папок. Воображение уже рисовало в сознании картину того, как он раздвигает коленом её ноги и, сдвинув узкую полоску ткани, входит одним сильным движением, не спрашивая разрешения.
Руки Люциуса опустились ей на бёдра и крепко сжали ягодицы, чуть приподнимая. Это было настолько волнительно, что она не смогла сдержаться и шумно выдохнула. Гермиона не стала его останавливать, хоть и понимала, что это измена, что позволяет себя лапать чужому мужчине. Но, возможно, долгое воздержание, а скорее всего та страсть, что исходила сейчас от Люциуса и которую так тщетно она искала в Роне, помрачили разум, не позволяя вырываться. Малфой вновь прижал её к себе, и девушка почувствовала, как в низ живота упёрлось что-то твёрдое. От этого ощущения Гермиону словно молнией пронзило. Она поняла, что уже сама хочет, чтобы он взял её, и плевать на последствия! Молодое тело жаждало секса, требовало ощутить в себе горячую твердую плоть. Еще мгновение, и она сама задерёт юбку, позволяя его жадным рукам прикоснуться к телу. Но тут до Гермионы дошёл смысл его последней фразы, и слово «грязнокровка» словно обдало её ледяной водой, воскрешая в памяти все те издевательства, что ей пришлось вкусить от его чистокровного сынка, да и от других представителей змеиного факультета. Чего только стоили пытки Беллатрисы, память о которых хранили шрамы на руке И страсть в одну секунду сменилась ненавистью к тому, кто так нагло требовал отдаться, стать любовницей в обмен на поддержку и высокий пост в Министерстве. «И это твоя цена? пронеслось в её голове. Всего несколько слов, а ты уже готова раздвинуть ноги перед тем, кто даже не посмотрел бы на тебя в случае победы Волдеморта?». И, чуть отстранившись, она со всей силы ударила мужчину коленом в пах. Люциус, совершенно не ожидавший такого, выпустил её и с громким протяжным стоном повалился на пол.
Нет! Никогда! выкрикнула Гермиона и выбежала из кабинета.
Возвращение домой прошло как в тумане. И лишь только сидя в ванной, она смогла более-менее прийти в себя после случившегося.
«Что с тобой происходит, Гермиона? спрашивала она себя, мучаясь угрызениями совести. Ты же почти отдалась ему, почти раздвинула ноги перед ним. И если бы не это слово, то Ты ударила самого Люциуса Малфоя! Да ещё в такое место. Что же теперь будет?»
С одной стороны, она
защищала свою честь замужней женщины, а с другой сама же позволила ему так далеко зайти, давая надежду на продолжение. Могла ведь просто оттолкнуть, дать пощечину, в конце-то концов. Почему сделала именно это? И что он сделает в ответ? Будет ли мстить? Только сейчас она начала осознавать весь ужас своего поступка и его возможные последствия. Но больше всего Гермиону жгло осознание того, что в тот момент ей было совершенно неважно, кто именно её обнимал. Главным было лишь желание секса, страстного, запретного, но от этого ещё более сладкого. Одно хорошо Рон был на ночном дежурстве, и ей хотя бы сегодня не придется смотреть на мужа, делая вид, что ничего не произошло.