Притащили старуху. Барин к ней:
Старуха! Скажи, как перед богом, по истинной правде, нашел солдат в лесу деньги?
Старуха испугалась и сразу созналась:
Нашел, батюшка-барин! Нашел!
Вот видишь! заорал барин на солдата. Что же ты, вор, запираешься? Давай деньги, а то запорю!
Но солдат все свое гнет:
Да когда же это было? Не во сне ли она, старая, увидала?
Когда это было, старуха?
А в счастливый день, батюшка.
В какой-такой счастливый день?
А когда заяц в сеть заплыл.
Как это так заяц в сеть заплыл?
А рыба-то, батюшка, по кустам разбежалась, а сеть для зайца осталась.
Что ты, старуха, городишь? Разве так бывает?
А в счастливый день, батюшка, еще и не так было! Наперед блинные тучи летали, на березе застревали. Они бились там, колотились, по лесу блины раскрошились. А потом шли тучи ватрушные, зацепились за пихты густущие, стали биться-колотиться да ватрушечками крошиться. А еще пирожные тучи летели. Они об сосну задели. Стали биться на ней, колотиться на ней, пирожками они раскрошились на ней.
Да что ты несешь, старуха полоумная? В какой день так было?
А неужто, батюшка-барин, не помнишь? Неужто запамятовал? Это в тот самый день было, когда черти к речке ходили да на вас воду возили, а вы-то с натуги все покрякивали да порявкивали!
Барин и слушать больше не стал, решил, что баба полоумная. Велел прогнать ее в тычки и больше
не добирался до денег.
А золотые рыжички-то так и остались у солдата!
Ух, как все посмеялись над глупым барином. Колька до хрипу дохохотал.
А потом домой. Кольку впустили, снова заперли и, стало быть, все в порядке.
Мишка продает телеграммы
Хватит, хватит спать!.. Пора открыть глазки!.. Вставай поскорее, беги к своему Сережке Я все устроила, пусть только он приходит пораньше
И я приду, сказал Мишка.
Ну, приходи Только осторожнее Под лошадь не попади
Мишка и Сережка прибежали в типографию задолго до срока. Ждали-ждали дождались. Федосеич отсчитал Мишке первому. Но и Сережку недалеко поставили: тоже вот-вот получит.
Но Мишка не стал его ждать. Он первым получил, первым и выбежал. Ему интересно, чтоб продать быстрей, чем Сережка. Вот, мол, как я! Поучись-ка!
Миша бежит, кричит:
Экстренный выпуск!.. Последние телеграммы с фронта!..
И берут Штуку за штукой все разобрали.
Мишка сразу же домой: интересно, как дела у Сережки.
Сережка-а-а! кричит Мишка, но ответа нет. Да и дверь на замке.
Наверно, Дарья Михайловна ушла стирать, а он еще бегает продает. Не так-то легко продавать. Вот Мишка умеет!
Пришлось сесть на крылечко.
Да где же Сережка-то? Скоро ли?
Прибежали Тайка и Толька. А Сережки нет.
Подошел Тоська. А Сережки нет.
Выскочила Яночка. Ей бы посидеть со всеми, а нельзя: надо варить обед. Топнула ногой и ушла.
А Сережки все еще нет.
Колькин неродной папа, прапорщик Маевский, вышел на крылечко из квартиры номер четыре. До чего же он красивый! Усы кверху торчат, погоны блестят, и пуговицы тоже блестят. А сапоги ему Колька так начистил, что в них можно смотреться, как в зеркало.
А глаза у него все равно злые. И губы злые. Наверно, опять с женой поругался.
Ведь все знают, чти он из-за денег женился. Но жена у него хитрая: держит деньги у себя, не переводит на него. Он злится, срывает сердце на Кольке. А ей обидно, что он от нее все тянет деньги, она тоже отводит душу на Кольке. И получается, что Кольке кругом плохо.
Маевский не один вышел: ведет, ирод, под руку свою богатую жену. Платье на ней дорогое, шелковое, на шляпке перья, на пальцах кольца, на груди на цепочке золотые часики.
А лицо злое, старое. И глаза под шляпкой хмурые.
Ну, скатертью им дорога!
А Сережки все еще нет.
И тогда не стали ждать Сережку, а выпустили Кольку и на речку: сегодня Колька переплывает!
Колька переплывает реку
А Тоська в воде. Он плавает с бревнышком на самой глубине на самом опасном месте. Если Колька будет тонуть, Тоська сразу спасет его. Он готов! Он тут как тут!
Колька вошел в воду до коленок и сразу плюх! И поплыл, и поплыл. Волнуется, торопится, так шлепает ногами, что брызги вылетают на берег.
Ему кричат:
Коля, спокойно!
Коля, не торопись, а то захлебнешься!
А он не слушает. Ему не до того. Он все смотрит
вперед: много ли еще плыть?
Шлеп! Шлеп! И вдруг доплыл! Встал!
Ура-а-а! орут ребята. Ура-а-а! Переплыл!
Ура, Колечка, пищит Тайка и танцует на бережке.
А Колька почти не отдохнул и сразу назад. Теперь у него выходит еще лучше. Шлеп! Шлеп! Вот он и тут!
Все снова кричат «Ура». И Мишка кричит. А перед Мишкиными глазами почему-то и вдруг не Коля и не речка, а тополевая ветка. Та тополевая ветка на старом дворе, где он жил в подвале.
Ветка эта зимой отвисла от снега. И Мишка думал, что она так и не поднимется больше, что ее притопчут к земле.
Но вот солнышко начало греть по-весеннему начал помаленьку таять снег. Все меньше его на ветке. И вдруг она вздрогнула и приподнялась.
А на другой день Мишка поглядел и даже ахнул: эта веточка совсем ожила, стряхнула остатки снега и взлетела вверх к солнышку.
И вот Коля чем-то, как эта веточка. Словно он оттаял, согрелся от ребят. И вот речку переплыл. И смеется.