Взглянув хотя бы мельком на рыбу головешку, нетрудно понять, почему она так забавно названа. Рыбина эта и вообще-то темно-бурая, а самец в брачном наряде почти черный, словно и впрямь обугленный, будто его только что вытащили из отгоревшего костра. Похоже, из одного кострища с головешкой извлекли на свет белый и обезьяну « закопченного» мангобея, прозванного столь чудно за темно-дымчатый окрас шерсти.
Цветовых имен животных в русском языке впрочем, как и в языках других народов гораздо больше, чем может показаться на первый взгляд. Объясняется это тем, что многие слова древнего происхождения самая настоящая тайна за семью печатями для современного человека. Лишь усилиями специалистов-языковедов на эту тайну проливается свет. И тогда мы с изумлением узнаем, к примеру, что первоначальное, замаскированное для нас временем значение имени галки черная. Корень «гал», черный(древнерусское название птицы галица), имеет соответствия в диалектном «галь», воронье, а также в сербских словах «галица», чернушка, и «галовран», черный ворон.
Общеславянское имя лебедя образовано от основы «леб», белый, а название леща сопоставляется со словом «лоск» и трактуется как блестящий(существует диалектное прилагательное «леский» с соответствующим значением).
Диалекты русского языка приходят на выручку и при определении первоначального смысла имени лисы-плутовки: к правильному выводу могут подвести слова «лисый», желтоватый, и «залисеть», пожелтеть. Значит, лиса желтаяили рыжая, в полном соответствии с наиболее популярным фольклорным ее прозвищем.
Самый мелкий зверь из всех хищников ласка. Сверху она светло-бурая, а снизу белая или желтоватая. В современном русском языке связь наименования с окраской зверька не ощущается, но значит ли это, что ее вообще не существует? В данном случае на помощь Исследователю приходит «соседний» с русским и потому издревле с ним взаимодействующий латышский язык. В нем и по сегодняшний день сохранилось слово «луосс», рыжий. Не здесь ли кроется разгадка русской клички ласки? Используя эту важную языковую зацепку, ученые предположили, что и в древнерусском языке существовало некогда родственное слово «ласа» в том же значении. Если это и в самом деле так, то
наша ласка не кто иная, как рыжая зверушкаи, значит, прямая тезка лисы. Ну, а уж в том, что юркий хищник удостоен чести прозываться уменьшительно-ласкательным именем ласка, а не просто ласа, нет никакого секрета: до появления в европейских странах и на Руси, в частности, «импортной» кошки (одомашненной в Древнем Египте) ласка оставалась едва ли не главным, кроме разве приручаемого ужа, помощником людей в борьбе с их исконными неприятелями грызунами.
Довольно легко угадывается родство по сходному звучанию слов «рысь» и «рыжая».
«Откуда произошло слово лось, писал известный русский натуралист А. А. Черкасов, право, не знаю. Уж не потому ли, что сохатый, имея гладкую, короткую и жесткую шерсть, на которой бывает заметен какой-то особенный лоск, «лоснет», «лоснится».
Предположение натуралиста опровергают ученые-языковеды. Ничего подобного, утверждают они. Самым старым значением слова «лось» было рыже-бурый. Мало того: после кропотливых исследований и сопоставлений ученые пришли к единодушному выводу о том, что и «лань», и «олень» очень близкие по значению русские клички разных животных из одной компании с тем же «лосем». В качестве общей для всех имен основы мыслится предположительное «олсь», давшее неоднотипные перегласовки.
Название белки хотя и кажется попервости прозрачным конечно, от белый! тем не менее способно поставить в тупик. Ведь наша белка окрашена в рыжий либо серый цвета с различными их оттенками, так при чем же здесь белизна? Парадокс заключается в том, что нынешнее название животного связано происхождением с прилагательным «бела», поначалу соседствовавшим с более древним именем зверька веверица. Так случилось, что очень редко встречавшаяся в природе «бела веверица», то есть белая белка, стала родоначальницей нового, сокращенного имени для всех своих рыжих и серых сестер!
Если хорошенько вслушаться в звучание двух слов «бобр» и «бурый», то и без специального исследования можно заподозрить определенное их родство. «Правильно! рассеют последние сомнения языковеды. Первоначальным значением имени пушного зверя как раз и было бурый». В отличие от случая с белкой здесь и сомневаться-то особо не приходится: ведь окрас бобров если и разнится у отдельных особей, то лишь в самых скромных пределах от светло-коричневого до почти черного цвета. Имеются и убедительные соответствия в балтийских языках: литовское «бебрас», латышское «бебрс» и древнепрусское «бебрус» с точно таким же значением.
Совершенно так же, как «бобр» и «бурый», рядом друг с дружкой стоят и два других слова: «соловей» и «соловый». Последнее сохранилось в русском языке для обозначения особой масти лошадей, а именно желтоватой. Ну а звонкоголосая птичка, доставляющая нам по весне столько удовольствия своими трелями, тоже оливково-бурая.
Поставив в один ряд слова «сойка» «сиять», затруднительно распознать, что они родственны. Задача облегчается, если восстановить пропущенное звено, вклинив в словесную пару гипотетическое «соя». Вероятно, лесная птица, очень нарядно и разнообразно окрашенная, получила свое название по так называемым «зеркальцам» ярко-голубым пятнам у самого сгиба крыла.