Comment va edinorog? Est-ce que tout va bien? Lespion a dit que les Turcs seraient ici dans la matinée. Il faut donc préparer le canon et attendre24
Et Souvorov? Alexandre Vassilievitch? Nous bénira-t-il? Aujourdhui cest une fête russe: lIntercession de la Vierge Marie Le prêtre laccompagnera-t-il? Je voudrais asperger les armes, je sais quil est dusage dans larmée russe de bénir de nouveaux canons.25
Мичман перекрестился, не смотря на иную веру, он иногда приходил в полковую церковь в крепости Кинбурна и молился. Тунцельман хотел ответить, но в этот момент вода из ведра с шумом вылилась в лицо избитого перебежчика. Иван Исаев страшно вращал глазами:
Кажи, собачий хвіст! Коли відбудеться атака? Якщо ти хочеш жити26
Зранку, сьогодні!27
Шпион с трудом произнёс эти слова и упал без памяти на берегу. Тунцельман поджал губы, обернулся к мичману:
Soit prêt dans deux heures. Le général en chef a promis de venir. Eh bien, je vais voir von Reck.28
Тунцельман махнул на Ломбарда, развернулся и пошел вверх по отлогому гласису Кинбурнской крепости, а мичман вернулся на свой бот «Десна» N 5. За остатками крепостной стены находились помимо двух пехотных полков, Орловского и Шлиссельбургского, еще и по два эскадрона из Мариупольского и Павлоградского легкоконных полков. В Павлоградский полк недавно вошел и Острогожский гусарский полк из бывшего одноименного казачьего слободского. С первых же дней его формирования возникли трудности с пополнением личным составом. Старые казаки не стремилась переходить в новое формирование и всячески препятствовала переходу в него рядовых казаков. Однако сейчас полк резко выделялся и своей формой, и своей удалью, они уже «понюхали» пороху в предыдущую войну с туретчиной, но так же, как и остальные казаки, ждали награды в виде земельных уделов и мечтали о мирной жизни. Потемкин хотел перевести остатки гусаров в Павлоградский полк, и вовсе забыть о бывших казачьих штандартах. Штандарты, знамена казаков, означающие разные курени, считались святынями, их передавали из руку в руки, даже если самое военное формирование упразднялось. Совсем иначе к казакам относился полководец Суворов. Он не только лояльно относился к тем, кто сражался с ним бок о бок много лет, он позволял им все: носить свою форму, жить там, где захотят, перемещаться по своему усмотрению. Армия Суворова растянулась вдоль всего Днепровского лимана до Херсона. В девяти верстах от Кинбурна, у Покровского редута, находился Козловский полк, в двенадцати верстах -между Покровским и Мариинским редутами основные части Мариупольского и Павлоградского полков, в четырнадцати верстах, у Мариинского редута, легкий батальон Муромского полка. Легкими батальоны назывались, потому что формировались из лучших стрелков полка. У Александровского редута в тридцати шести верстах от Кинбурна стоял самый титулованный- так называемый Санкт-Петербургский драгунский полк. Все они находились в боевой готовности, однако сражаться гарнизону генералу-аншефу в Кинбурне предстояло в одиночестве и малым составом: всего-то тысяча пятьсот человек.
Комендант Тунцельман прибавил шаг: надо срочно сообщить фон Реку о пойманном шпионе. Когда он отошёл подальше от берега, он вдруг услышал протяжные, щемящие звуки донской лиры, которую казаки между собой называли рыле. На рыле играл видимо воин из стана Исаева или Орлова. Услышав песню, Тунцельман нахмурился.
Казак пел:
О полети, да полети, черная гадко,
Да на Дон рыбу істи,
Ой принеси, да принеси, черная галко,
От Калныша вісти! 29
«Кальнышем» в песне, называли Петра Ивановича Калнышевского. Он стал последним атаманом Запорожской Сечи и личным врагом царицы. Когда-то императрица наградила Петра орденом, но тот предал ее, начав переговоры с турками за присоединение бывших земель Сечи к Османской империи. Именно за это она его оправила в острог. Восьмидесятипятилетнего Калнышевского арестовали, долго допрашивал в конторе Военной коллегии Григория Потемкина в Санкт-Петербурге, а после утверждения приговора самой Екатериной II, последнего атамана Сечи в сопровождении семи конвоиров отправили в место заключения. Путь кошевого атамана проходил через Москву в Архангельск. Арестанта везли строгим инкогнито, не называя нигде ни его имени, ни фамилии. Из Архангельска он поехал через Белое море в Соловецкий монастырь, где опять его посадили под очень внимательный надзор сначала в каземат, устроенном в бойнице крепостной стены, а потом в одиночную камеру. Тем ни менее Калнышевскому в монастыре выдавали жалование в размере один рубль в день, в отличии от других арестантов, которым платили две копейки. Три раза в год, в дни праздников Рождества, Пасхи и Преображения Господня, почетного арестанта выпускали из камеры на свежий воздух. Камера его отсырела, вода постоянно проникала туда из-за дождей, от чего одежда на атамане в скорости истлела. В течение всего заточения с Калнышевским обращались строго: постоянно держали в камере в цепях, лишили возможности переписки и общения с посторонними людьми. Когда атаман при конвоировании пытался заговорить с кем-то, ему не отвечали. Будучи уже очень старым, как-то после посещения церкви, он пытался узнать у паломников: «Кто нынче царь?», но они промолчали, царствовала все так же Екатерина II, ожидавшая измену не только от бывшего атамана ликвидированной Запорожской Сечи. Непреклонная Екатерина II составила свое мнение о бывших запорожцах, упомянув их в своём указе: «Принимают без разбора в своё худое общество людей всякого сброда, всякого языка и всякой веры». Возвращать казацкие земли она не собиралась, лишь Потёмкин пообещал «верным запорожцам» в случае удачного развития дел во время новой войны с Османской империей вернуть Олешки, что рядом с Херсоном. Как поведет себя «Войско Верных запорожцев» в будущей войне не знал никто! После ликвидации Сечи Потёмкин разрешил небольшому контингенту в пятьдесят казаков покинуть территорию империи для рыбного лова в османских провинциях Южного Буга, но к изначальной группе рыбаков присоединились около пяти тысяч других казаков, воспользовавшись их паспортами. Они стали кочевать по Бугу, позднее к ним присоединились ещё несколько тысяч сбежавших украинских крестьян. Султан Османской империи решил воспользоваться казаками и сформировал из них казачье войско, выделив им село Кучурган на нижнем Днестре. Турки не скупились на обещания, предлагая казакам будущие отвоеванные у Российской империи территории и начавшаяся русско-турецкая война в 1787 году окончательно разделила казаков. Лишь часть из них вернулась в Российскую империю, где они пытались влиться в «Войско Верных Запорожцев», но как отличить «верных запорожцев» от неверных? Раскол казачества порождал недоверие в верхах. В Османской империи, казакам выделили новую землю в дельте Дуная, они назвали ее Сечью в Катерлезе30. Именно здесь основалась «Задунайская Сечь», состоявшая сплошь из перебежчиков под турецкие флаги. После заключения Айналы-Кавакских соглашений31 казакам в Турции позволили селиться не только на Дунае, но и в Очаковской области, все еще принадлежавшей Османской империи. Там же благодаря Порте32 они выбрали новых кошевых: гетмана Григория Абдулу, атаманов Ляха и Бахмата для Дунайских паланок33. Паланка, чаще всего военное поселение казаков, состояла из почти ста поселенцев, но главный военный лагерь стоял у села Тузлы Березанского лимана. Очаковскую паланку возглавляли полковник, кошевой атаман Семён Горб и есаул Ткачик. Имена этих казаков, имена предателей и образованная ими так называемая «Задунайская Сечь» могла напасть на русский гарнизон в Кинбурне в любую минуту, а драться они умели.