Он наклонился ко мне и расхохотался, и тогда я плюнула ему прямо в лицо. Кади взревел, выдернул изза пояса саблю и, перевернув лезвие плашмя, со всей силы опустил мне на голову.
И наступила темнота
а потом в темноте появились картинки
и я ясно понимала, что это не сон
а осколок памяти, той самой, что я считала утраченной навсегда
по зеленомузеленому лесу, в котором многомного деревьев, идут мальчик и девочка. Девочке на вид лет двенадцать, мальчику около восьми десяти. Девочка это я. А мальчик это Ахмар, хоть его пока зовут совсем не так, впрочем, как и меня.
Закрой глаза. говорит мальчику девочка, которая я. Я отведу тебя на полянку, где многомного земляники. Но обещай, что не будешь подсматривать.
Хорошо. важно кивает тот. Но и ты обещай, что не бросишь меня тут.
Он закрывает глаза, и она ведет его вперед, затем выталкивает на небольшую полянку, а сама прячется в кустах.
Ты где? возмущенно кричит мальчик, открыв глаза. Так нечестно! Ты же мне обещала!
А девочка весело хихикает в кустах. Ей смешно, что она снова так весело подшутила над простофилейбратцем. Но потом ей становится не до смеха, потому что кусты на другом конце полянки шевелятся, и из них появляется крупный серый волк, а за ним следом еще два, помельче.
Мальчик кричит. Он тоже увидел волков. А теперь и они его увидели.
Крупный волк рычит и в два прыжка пересекает поляну. Мальчик пытается пятиться назад, но спотыкается о ветку и падает. Волк прыгает вперед.
Но девочка уже там. В руке у нее нож, потому что они с мальчиком шли собирать грибы. В последний момент она успевает встать между мальчиком и волком, и челюсти почти смыкаются на ее левой руке, но правую она заводит вниз и вонзает нож волку меж ребер именно туда, где бьется звериное сердце.
Все, он мертв. А двое других видели это, испугались и убежали.
Девочка гладит
по голове ревущего мальчика, по ее руке течет кровь, но она улыбается.
Испугался, дурашка? говорит она. Я никогда не брошу тебя, братик
а вот уже другая картинка
но ее я уже помню хорошо
Мы с Ахмаром в святилище, он помогает мне сесть на кресло, а я говорю ему сесть на другое, стоящее напротив. С которого, как я наверняка знаю, ему уже никогда не подняться
«Я никогда не брошу тебя, братик»
Я хочу умереть.
Часть третья: время истины.
Снова в Мекку.
Ксенна.
Голова просто адски раскалывалась. Шел третий день, как мы выехали из Зафарры в Мекку, и на этот раз верные всерьез озаботились тем, чтобы мы не сбежали. Нас везли в железной клетке, закрепленной на специальной повозке, пищу нам подавали внутрь на длинных жердях, а неподалеку постоянно находились несколько всадников с луками наизготовку, не спускающие с нас глаз ни днем, ни ночью. Ах, да, и разумеется, вокруг клетки были накиданы непременные кристаллы соли, а мерзкий жрец несколько раз на дню проводил свои ритуалы, зачитывая вслух ахинею из своей книжонки. Как обычно, чтото про демонов, Локи, Скверну и Одена, который обязательно накажет кого нужно и наградит всех заслуживших. Причем в силу ритуалов и книги он, похоже, и сам не особо верил, поскольку устраивал свои чтения на почтительном расстоянии от нас, не рискуя подходить ближе.
А впрочем, плевать. Плевать на все, кроме головы, что раскалывается от солнца. От солнца и от того безумия, что обрушилось на меня и подмяло под себя целиком, ежеминутно крича мне о том, что я убила собственного брата, о существовании которого я никогда не могла бы догадаться, если бы не те обрывки снов о прошлом, что посещали меня время от времени. Единственное, чего мне хотелось чтобы эти чудовища поскорее довезли нас до Мекки и торжественно зарезали на своем празднестве. Я ведь заслужила этого. Жить мне больше незачем. Я была клинком Великой Матери, стражем Святилища, одной из тех, кто хранит древние тайные знания, вся моя жизнь была служением. А оказалась в итоге тупой фанатичной дурой, ничуть не лучше любого из Верных, загубившей собственного брата. Так пусть все это побыстрей закончится и пустота, поселившаяся в моей душе, сменится той настоящей пустотой, в которую уходят все из смертных в конце своего жизненного пути. Хотелось бы, конечно, уйти в вечность не корчащимся обрубком, посыпанным солью, но боюсь, язык я себе, как тот давний фанатик, откусить не смогу. Хотя, есть один вариант
Маг, послушай меня. впервые со времени нашего пленения я решила с ним заговорить. Ты можешь выполнить одну мою просьбу? Сломай мне шею. Я не хочу мучиться перед смертью, доставляя радость этим животным.