Рёрик закончил одеваться, накинул на себя шубу, взял гребень со столика, расчесал бороду, поцеловал жену в щеку (чему она сама удивилась) и вышел из комнаты, не сводя пристального и недовольного взгляда с Мирославы.
Он смотрел на нее так, будто пытался насквозь пронзить ее взглядом, узнать все, что находится внутри. Но Мирослава знала этот взгляд. Обычно мужчины смотрят так на желанную, но запретную женщину.
Добро пожаловать в Альдейгьюборг, женщина. Чувствуй себя, как гостья.
Когда он вышел, Мира с облегчением вздохнула и покрутила шеей.
Только тогда Ефанда показалась из своего темного угла, и Мирослава смогла рассмотреть ее лицо. Она была некрасива собой, но и не уродлива. Шрам, рассекающий ее светлую бровь, говорил о том, что она была воительницей и при необходимости могла пойти в бой со своим мужем плечом к плечу. Однако Мирослава помнила, что Ефанда хоть и была женщиной смелой и гордой под стать своему мужу, ее не нужно было опасаться. Ее смелость и гордость были напускными: глубоко внутри Ефанда была несчастна, слаба и одинока. Рёрик женился на ней не по любви, а по выгоде, как и полагалось хорошему и толковому конунгу, чтобы наладить связи и обеспечить своему народу безопасность в чужих краях.
Катарина, шепнула Ефанда рабыне на ухо. Будь с этой девушкой весь день, не упускай ее из виду, а к вечеру собери на общее собрание и пир. Глядишь, там хорошо согреется, поест, выпьет вина и разговорится.
Рабыня так и поступила. Мирослава не могла отлучиться даже по нужде, не находясь под надзором, и, казалось, Катарину это забавляло. Она все пыталась найти какие-нибудь доказательства того, что чужестранка настоящая русалка или ведьма. Порой будто случайно касалась ее кожи, чтобы проверить, теплая ли она, щупала карманы и нюхала ее волосы. Пока Мирослава отворачивалась, Катарина шептала молитвы, изгоняющие злых духов, и жгла благовония, но так ничего и не происходило, и рабыню это расстраивало.
Ближе к вечеру Мирослава застала Катарину за мерзким, насколько это только возможно, делом. Рабыня нашла кусок ткани с месячной кровью, спряталась с ним в углу, расстелила на полу и начала проводить ритуал. Мирославе не составило труда догадаться, что это был именно ритуал, потому что девушка водила ладонью над тряпкой, периодически сплевывая на нее и что-то приговаривая. Услышав шаги своей жертвы, Катарина соскочила с пола, но было уже поздно: Мирослава схватилась за живот и застонала.
Что со мной?.. прошептала девушка и закатила глаза.
Мира опустилась на четвереньки и, умоляя о помощи, протянула Катарине руку.
Пожалуйста... помоги... помо... она не договорила, глаза ее вновь закатились, голос ослаб.
Катарина стояла в углу с округленными глазами и ждала, что будет дальше. Немного помедлив, рабыня все-таки подбежала к Мирославе, уже лежавшей на полу без всякого движения с раскинутыми в сторону руками. Катарина не знала, что чувствовать. Радость и гордость ли, что ее обряды, которые передавались по наследству, наконец, начали работать? Страх ли наказания? Ведь она погубила девушку, хоть та и была, скорее всего, ведьмой или русалкой! Но ведь Ефанде или конунгу такое не объяснишь! Катарина наклонилась над лицом Мирославы, чтобы послушать ее дыхание.
Бу! Ха-ха! смех рыжеволосой «покойницы» теперь делал ее больше похожей на ведьму, нежели на русалку.
Катарина подскочила на месте, запнулась, упала там же, где стояла, а затем отползла на руках назад. Мирослава продолжала заливаться смехом, который становился все громче, все сильнее, все глубже, пока, наконец, не стал истерическим. Она плакала до самых слез, и, казалось, была очень счастлива. Лицо Катарины побледнело. Она почти не дышала.
Какая же ты полоумная девка, Катарина! Хотя чего это я! У нас в России девчонки до сих пор парней привораживают, кровью своей кормят, а бабки иголки повсюду суют! задыхаясь от смеха, говорила она. Все же людям хочется верить в чудеса и в магию. Правду говорю? Ох что ты мне такое дала, Катарина? Почему мне так весело?
Услышав свое имя из уст Мирославы, которое знать она не могла, Катарина перепугалась не на шутку. Ее коленки задрожали. Она еле встала, то и дело шатаясь и оборачиваясь на ведьму, вышла из комнаты, а оказавшись в коридоре, и вовсе побежала. Она непременно должна была рассказать своей хозяйке о случившемся. Катарина так и доложила Ефанде:
С этой девушкой что-то неладное! В ней нечистый дух! Я обряд решила провести, так ее согнуло в три раза! Да и язык наш она, кажется, понимает! Имя мое где-то услышала, по имени меня называет! Притворяется, что ничего не понимает! Погубит она нас, хозяйка! Ой, погубит!
Мирослава не вставала с пола, рассматривая сырой, заплесневелый потолок до тех пор, пока спина ее не заныла от холода. Воспользовавшись отсутствием Катарины, она выскользнула во двор. Лекарство действовало в полную силу, и теперь Мира понимала, что было это
ничто иное как наркотик.
Райана весь день не было. Рёрика, Синеуса и Утреда тоже. Мирослава видела людей, но не могла их узнать или сопоставить со своими героями. Линн продолжала сидеть на телеге, уже изрядно продрогнув до костей. Порой она пересекалась взглядом с Мирославой, но тут же опускала глаза вниз. Линн не понимала, почему та на нее не злится, ведь она буквально бросила ее на верную смерть в лапы мужчин.