Не знаю прошептал Харальд.
Будешь знать, когда все увидишь своими глазами. Хольмгард это золотая жила. Они богаты. Неприлично богаты! Я видел базар, полный купцов, иранских, арабских, еврейских. Я видел так много железа, что теперь оно снится мне. А сколько через этот гард идет рабов! Женщин! Немыслимой красоты! Плодородных женщин! У них есть меха, ткани, бусы, серебро. Эти славяне умудрились даже где-то достать моржовые клыки! Они делают свечи и топливо из моржового жира! Говорят, все дороги ведут в Рим! Нет, мой брат! Ныне они ведут в Хольмгард!
Но брат Утред снова попытался что-то сказать, слова никак не шли.
Молчи! Как от воина толку от тебя никакого, так послужи своему народу и мне хотя бы так! Принесешь немного пользы своим существованием. Ольга красива собой и только цветет с каждым годом. Мне самому удалось ее повидать. Присунешь свой стручок в ее цветочек и будешь нежиться в постели. Что еще тебе нужно? А как только мы вернемся домой в Дорестад, заберешь девчонку с собой. Ну или убьешь. Мне все равно. А, быть может, я и вовсе оставлю тебя править в Хольмгарде и следить там за торговлей, когда он будет наш.
Правильно ли я понял, дорогой брат, что твой план это объединиться со славянами против хазар, но тут же воткнуть им меч в спину? спросил Харальд.
Именно так. Ты только представь! Славяне воюют с хазарами, а мы оборачиваем наши мечи против них же! Им не выбраться оттуда живыми!
И наше малочисленное войско должно справиться и с хазарами, и со славянами? Мы уступаем им в количестве!
Потому-то мне и нужны другие племена, чем я и занимаюсь, Харальд! Все эти племена враждуют между собой! Пока славяне будут заняты хазарами, древляне будут заняты славянами. Ну не чудно ли? А ты, Утред, сделаешь свое дело. Твой брак закроет им глаза на некоторое время. Потом, как я и сказал, можешь прикончить ее. Или пустить по кругу.
Ты со всеми женщинами так? Синеус с разочарованием покачал головой, его сощуренные глаза из-под густых черных бровей метали молнии. Он намекал на Ефанду. Всех женщин используешь в своих целях?
В нашей истории разве было когда по-другому? Для того женщины и были рождены. Такова их судьба. Такова воля богов. И не тебе об этом говорить, Харальд не тебе упрекать меня.
Синеус стыдливо опустил глаза, вспомнив о том, что произошло тринадцать лет тому назад. Вопрос брата заставил Рёрика вспомнить о своей жене, по чьему телу он истосковался. Он отодвинул тарелку с обглоданными куриными костями, поднял кубок, вылил в горло оставшиеся капли вина и облизнул пальцы.
Пошлите за Ефандой. А после жду ту женщину, что до сих пор визжит как свинья. С тобой, он обратился к Утреду, все еще прислушиваясь к крикам и зовам, которые доносились из глубины крепости, мы поговорим позже. А пока идите. Я привез вам хорошего вина, мехов, разного другого добра и женщин из Хольмгарда. Неблагодарные вы сукины дети, он, наконец, улыбнулся, будто никакого напряжения между братьями до этого не было, и поднялся из-за стола.
Но мы не закончили, отрезал Синеус.
Значит, закончим позже, на общем собрании. А теперь уходи. И ты тоже, Утред. Я не видел свою жену два месяца, и знаете ли, такое не ждет, Рёрик показательно схватил себя за естество и потряс рукой, будто показывая, каким могучим и тяжелым оно было. Ты, Синеус! Спроси у своего трэлла о женщине. Я привез тебе такую женщину, какая и не снилась тебе! Волос будто крыло ворона! А живот!
Харальд и Утред молча вышли в коридор.
Брат, пожалуйста, помоги мне, Утред тут же подбежал к Синеусу и положил свои руки на его плечи. Уговори Рёрика оставить меня.
Я он конунг. Его слово всегда будет последним.
Прошу тебя. Помнишь, как однажды ты уговорил
его оставить Райана в живых, когда он распял мальчишку на кресте? Ведь ты смог! Смог уговорить! Хотя даже боги бы не смогли тогда остановить его веселье! А что же я? Я же твой брат!
Синеус задумался, но ответа так и не дал, а молча ушел послать за Ефандой. Сам же, не удержавшись и подавив свою злость на брата, ушел на поиски рабыни, привезенной для него. То была женщина невиданных и незнакомых ему прежде кровей. С острым разрезом глаз, что можно пораниться. Маленьким носом, что Синеус не понимал, как она могла дышать. С красными губами, будто спелая ягода. Он взял ее в тот же час в хлеву, вымещая всю злость на брата на бедную девушку, что тихо стонала и плакала под его тучным телом. А затем, выйдя из хлева, он сделал ножом засечку на своем плече так он считал всех женщин, покоренных им. И потому вся его рука была покрыта шрамами от указательного пальца до плеча.
***
Когда Ефанда зашла к своему мужу с младенцем на руках, Рёрик выглядел раздосадованным. Девушка мягко улыбнулась, хотя страх и смущение сковывали все ее движения. Она положила сына на лавку, устланную мехами, и поцеловала его крошечные ладошки.
Я думал, ты оставишь его Катарине, недовольно бросил Рёрик, расстегивая льняную рубаху и оголяя мясистую волосатую грудь.
Катарина занята той девушкой, которую ты велел привести, тихим голосом ответила Ефанда, искренне не понимая, почему ее горячо любимый муж так недоволен. Неужели ты не истосковался по Игорю? Взгляни же на него! Как он подрос! Наше дитя теперь улыбается!