Да, у всех по-разному, Майра легко подстраивается под любой разговор. Вот у нас было двое. Так они и сейчас у нас работают. Только в свой квартал переселились, к цветным, и приходят. Так даже удобнее, что их нет ночью, спокойнее. Цветочек каждый день, готовит, убирает, а Молчун раз в неделю, в саду там, во дворе. Это даже удобнее, чем раньше. Тогда Молчуна каждый день приходилось кормить.
И много им платите? поинтересовалась Ирэн.
Не знаю, отмахнулась Майра. Ими всегда отец занимался.
У вас обошлось, снова вступила Этель, а вот Глэдстонов вырезали. И тоже в день объявления.
Ну, Глэдстоны сами хороши! возразила Ирэн. Всё экономили, брали отработочных, из резерваций. А индейцы не негры. С ними надо поосторожнее.
Да, такая экономия разорительна, сразу согласилась Майра.
Надо вступать в разговор, а то её молчание покажется странным. И Женя спросила сразу у всех.
Ну, неужели их бы и вправду сожгли?
Да нет, Джен, конечно, нет, ответило ей несколько голосов. Но они этому поверили и сбежали.
И как это им удалось замок вывернуть?
Может, им кто-то помог?
Кто?!
Ну, хотя бы из здешних чёрных.
Да самооборона всю ночь их квартал караулила.
Женя едва не ахнула вслух. Так вот почему охраны не было! Как удачно всё получилось!
Хорошо же они караулили!
Наверняка пьянствовали всю ночь! Праздновали!
А теперь, когда вот-вот нагрянет комендатура, попрятались.
Ну конечно, отвечать будут другие.
А вы хотите, чтоб мальчики из-за этих черномазых сели в русскую тюрьму?
Нет, но
Самооборону не очень любили и смеялись над ней охотно и со вкусом.
Мальчишки, хвастуны. На войну не попали и отыгрываются на здешних.
Ну, всё-таки чёрные попритихнут.
Они и раньше не очень шумели.
И потом. Тихий чёрный опаснее. Кто знает, что у него на уме.
Да, или индейцы. Те вообще
И так весь день. Женя подкидывала реплики, участвовала в сплетнях, но её участие было мизерным. Ей нужно другое. Ей нужно сегодня уйти с Рози, зайти к ней. Тогда она сможет переговорить со старым Айзеком. И как она о нём раньше не подумала? И занятая этими мыслями, Женя не сразу заметила, что разговор принял новый оборот.
Всё-таки со спальниками надо было что-то делать!
И что?
Так ведь сделали. Их же всех перестреляли.
Ну, это, может, и слишком. Скажем, куда-нибудь выселить.
Нет-нет, что вы, только ликвидация.
Да-да, конечно! Они же помешаны на сексе, это маньяки.
А те, кто ходил по Паласам, не были помешаны?
Резкий голос миссис Стоун заставил всех вздрогнуть и замолчать. Миссис Стоун редко вступала в разговор. Она была ненамного старше их, но никому не пришло бы в голову обратиться к ней по имени, спросить о домашних делах. О ней знали: печатает быстро, без ошибок, никогда не опаздывает, никогда не задерживается, ни во что не вмешивается. Неизменно корректный костюм, безукоризненно уложенные волосы, никакой косметики, подчёркнуто прямая осанка. Всё. И вдруг В её, как всегда, резком голосе сегодня они услышали что-то личное, сокровенное. Она и раньше могла вот так, одним вопросом, прекратить любой разговор, но сегодня она продолжила.
Раньше вы не вылезали из Паласов. Найдите хоть одну, что не бегала туда! Даже вы, Джен, наверняка побывали, не так ли?
Да, спокойно ответила Женя. Была.
А теперь вы их обвиняете. В чём? Для вас по питомникам, резервациям искали, отбирали. Для вашего удовольствия их маньяками делали. Ну, так и получайте теперь
Она резко дёрнула каретку. И этот звон обозначил конец разговора, вернее, темы. Больше об этом не говорили.
В конце работы Женя, убирая свой стол, уронила коробочку со скрепками. И Рози стала ей помогать. Остальные, как бы и не заметив этого, продолжали весело собираться.
Джен, вы вы не зайдёте ко мне? Поболтаем, застенчиво предложила Рози.
Хорошо, кивнула Женя и добавила. Только ненадолго. Мне ещё за покупками.
Ну, по дороге всё и купите, повеселела Рози.
Это в обычаях их конторы: расходясь с работы, забегать друг к другу «на чашечку» поболтать. К Жене никогда не заходили, но иногда приглашали к себе. С Рози та же история. Месяца два назад Рози набралась смелости и пригласила Женю. Женя согласилась. Так она узнала тайну Рози и познакомилась с Айзеком. Нет, конечно, старого Айзека, доктора Айзека, она знала и раньше. Как и весь город. Но пить с ним кофе за одним столом ей не приходилось. Как и никому из их конторы. И, наверное, вообще в городе.
Эркин засыпал и просыпался
в сером мерцающем полумраке. Боль в плече стала глухой и далёкой, только щёку дёргало, да болела от жара голова. И от этого, наверное, звенело в ушах и всё плыло и качалось. И проснувшись, он не мог понять, где он и как здесь оказался, да, если честно, и не пытался что-то понимать. Было одно: он болен, ему плохо, он лежит в каком-то доме. Но на него никто не кричит, его не бьют. Не нужно вставать, можно вообще не шевелиться. И осознав это, он опять погружался в сон-забытье, где уже не было ничего, даже воспоминаний.
Алиса ещё несколько раз подходила к нему. И даже решилась спросить.
Чего тебе?
Он не ответил ей. Будто и не услышал её. Алиса хотела обидеться, но обижаться на того, кто не замечает тебя, глупо. И она вернулась к своим занятиям.