В другой спальне таких следов разрушения не было, а в углу стояла укутанная паутиной старая детская кроватка. Я обошла ее, стараясь не заглядывать внутрь, и приблизилась к некогда белому стеллажу. На одной полке стояла разбитая лампа, но чуть ниже я заметила предмет знакомой формы пыльный прямоугольник.
Я взяла его в руки, смахнула паутину, прочла заглавие «Баю-баюшки, Луна» и грустно улыбнулась. Не следует забывать я пришла сюда не за книгами. Если я притащу это домой вместо еды, Лукас будет в бешенстве и мы, возможно, опять поругаемся.
Может, я слишком к нему строга. Он не то чтобы тупой, просто практичный. Больше заботится о том, как выживать, а не о том, как учиться чему-то, с его точки зрения, бесполезному. Но я не могу сдаться просто потому, что он упертый. Если бы удалось заставить его научиться читать, мы, вероятно, сумели бы учить других периферийцев, ребят вроде нас самих. И возможно возможно, этого хватило бы, чтобы начать что-то. Не знаю что, но должно же быть что-то получше простого выживания.
Ощутив прилив решимости, я сунула книгу под мышку и застыла на месте, услышав тихий стук. В доме был кто-то еще, кто-то пошевелился прямо за дверью спальни.
Со всей осторожностью я положила книгу на место, не потревожив пыль. Вернусь за ней позже, если переживу то, что случится сейчас.
Я сунула руку в карман, стиснула нож и медленно повернулась. Тени шевельнулись в блеклом свете, падающем из гостиной, и тихие цокающие шаги зазвучали прямо за дверью. Я вытащила нож и сделала шаг назад, прижалась спиной к стене и комоду, сердце бешено колотилось. Темный силуэт застыл в дверном проеме, раздалось медленное, тяжелое дыхание я затаила дух.
В комнату вошла олениха.
Расслабилась я не сразу, но ком в горле и тяжесть в животе пропали. Дикие животные на развалинах обычное дело, правда, я не понимала, что привлекло олениху к дому. Я расправила плечи, медленно выдохнула олениха вздернула голову, уставилась в моем направлении так, словно плохо видела.
В желудке заурчало, и на секунду я представила, как бросаюсь к оленихе и вонзаю нож ей в горло. Мяса на Периферии считай нет. Крысы и мыши ценятся весьма высоко, и мне доводилось наблюдать омерзительные кровавые побоища из-за дохлого голубя. По улицам у нас бегают бездомные собаки и кошки, но они дикие и злые, и, если не хочешь заработать инфекцию от укуса, лучше их не трогать. Охранники к тому же имеют право стрелять в любого зверя, которого увидят в городе, и так они обычно и поступают, так что любое мясо в жутком дефиците.
Целая оленья туша, разделанная и засушенная, могла бы кормить меня и мою команду месяц. Или можно обменять мясо на продуктовые талоны, одеяло, новую одежду на что угодно. От одной мысли об этом в желудке у меня заурчало снова, и я перенесла вес тела на одну ногу, готовясь кинуться вперед. Едва я пошевелюсь, олениха, скорее всего, бросится из спальни, однако надо попытаться.
Но тут олениха посмотрела прямо на меня, и я увидела, что из глаз у нее тонкими струйками идет кровь и капает на пол. Я вся похолодела. Понятно, почему она меня не боялась. Понятно, почему пошла за мной сюда и теперь смотрела на меня холодным, неподвижным взглядом хищника. Ее покусал бешеный. И она обезумела.
Я тихо вдохнула, унимая сердцебиение, стараясь не паниковать. Дело плохо. Олениха заслоняла выход из спальни, я не могла пройти мимо нее, не рискуя подвергнуться нападению. Ее глаза еще не совсем побелели, олениха была на ранней стадии заболевания. Оставалось надеяться, что если я буду сохранять спокойствие, то смогу отсюда выбраться и меня не затопчут насмерть.
Олениха всхрапнула и мотнула головой. Из-за резкого движения она стукнулась о дверную раму. Еще один симптом болезни: зараженные животные могли казаться растерянными и дезориентированными, но в мгновение ока переключались в режим гиперагрессии. Стиснув покрепче нож, я двинулась в сторону разбитого окна.
Олениха подняла голову, завращала глазами и издала хриплый рык я никогда не слышала от оленей таких звуков. Я увидела, как напрягаются ее мышцы для броска и кинулась к окну.
Олениха устремилась в комнату, фыркая, выписывая копытами смертоносные дуги. Когда я бросилась от нее прочь, одно из копыт задело мое бедро, вскользь, но по ощущению словно кувалдой ударили. Олениха врезалась в дальнюю стену, перевернув стеллаж, и я выпрыгнула в окно.
Продираясь сквозь сорняки, я побежала к полуразрушенному сараю в углу двора. Крыша провалилась, и вьюнки сплошняком покрыли гниющие стены, но двери еще стояли целыми. Я протиснулась внутрь и забилась в угол, тяжело дыша, прислушиваясь, нет ли погони.
Все было тихо. Когда сердце успокоилось, я глянула в щель между досками и смогла рассмотреть темный силуэт оленихи она все еще была в спальне, растерянно шаталась туда-сюда, изредка в слепой ярости бросаясь на матрас или разбитый комод. Ну и славно. Я просто тихонечко посижу здесь, пока полоумное животное не успокоится и не уберется прочь. Хорошо бы это случилось до того, как сядет солнце. Скоро мне пора будет возвращаться в город.