Или? прошептала я.
Он вздохнул.
Или я могу сделать тебя одной из нас. Я могу осушить тебя до смерти и дать тебе своей крови, так что, когда ты умрешь, ты воскреснешь бессмертной. Вампиром. Это будет иная жизнь, возможно, невыносимая для тебя. Возможно, ты предпочтешь умереть с невредимой душой, чем жить вечно без нее. Но выбор и способ смерти остаются за тобой.
Я лежала, едва дыша, а мои мысли неслись вскачь. Я умирала. Я умирала, и этот незнакомец этот вампир предлагал мне выход.
Умереть человеком или стать кровососом. Так или иначе, выбор смерть, потому что вампиры мертвы, у них просто хватает наглости продолжать жить в виде ходячих мертвецов, длящих свое существование за счет людей. Я всей душой ненавидела вампиров и все, что с ними связано: их город, их слуг, их главенство над расой людей все это я презирала. Они забрали у меня все, все, что было мне дорого. Этой потери я им не прощу никогда.
И я была так близка, так близка к тому, чтобы что-то изменить. К тому, чтобы, может быть, сделать этот дурацкий гребаный мир иным. Я хотела бы узнать, каково это не жить под властью вампиров, не голодать постоянно, не отгораживаться от людей из страха, что придется смотреть, как они умирают. Такой мир уже существовал однажды. Если бы я только могла заставить
остальных понять это но шанс потерян. Мой мир останется таким же, каким и был, темным, кровавым и безнадежным. Вампиры будут править вечно, и я ничего не смогу изменить.
Но другой выбор. Другой выбор заключался в том, чтобы умереть по-настоящему.
Дитя человеческое, твое время на исходе.
Если бы только я могла сказать, что скорее умру, чем стану кровососом. Если бы только у меня хватило мужества, хватило сил не предать свои убеждения. Но в реальности, столкнувшись со смертью и лежащей за ней великой неизвестностью, мой инстинкт выживания бешено вцепился в последний шанс. Я не хотела умирать. Глубоко в моей натуре было заложено желание выживать всегда и везде, даже если это означало превратиться во что-то, что я ненавижу.
Незнакомец, вампир, все еще стоял рядом со мной на коленях, ожидая ответа. Я посмотрела в его темные глаза и приняла решение.
Я хочу жить.
Незнакомец кивнул. Он не стал спрашивать, уверена ли я в своем выборе. Он лишь придвинулся ближе, и его руки скользнули под мое тело.
Будет больно, предупредил он и поднял меня.
Он действовал осторожно, но я задохнулась от боли, пронзившей мое истерзанное тело, и еле сдержалась, чтобы не закричать, когда вампир прижал меня к своей груди. Он склонил голову, и я разглядела холодную бледную кожу, темные круги под глазами.
Предупреждаю тебя, тихо сказал он, даже если я обращу тебя сейчас, есть вероятность, что ты возродишься бешеной. Если это произойдет, я уничтожу тебя окончательно. Но я не оставлю тебя, пообещал он уже мягче. Я останусь с тобой до завершения трансформации, какой бы она ни была.
Я могла лишь кивнуть. Тут губы вампира разомкнулись, и я увидела, как его клыки растут, удлиняются, заостряются. Они были совсем не похожи на зубы бешеных, зазубренные, неровные. Вампирские клыки представляли собой хирургические инструменты аккуратные, опасные, почти элегантные. Удивительно. Даже живя так близко к кровососам, я никогда раньше не видела вампирских орудий убийства.
Мой пульс участился, и ноздри вампира затрепетали, словно он учуял кровь, бегущую под кожей по моим венам. Его глаза изменились, сделались еще темнее, зрачки расширились во всю радужку. Я не успела прийти в ужас, не успела передумать изящным стремительным движением он наклонил голову, и длинные сверкающие клыки вонзились мне в горло.
Я ахнула, выгнула спину, вцепилась в его рубашку. Я не могла ни двигаться, ни говорить. Боль, наслаждение и тепло наполнили мое тело, побежали по венам. Кто-то когда-то говорил мне, что в вампирских клыках содержится некий наркотик, транквилизатор, потому-то, когда мне в шею вонзились два длинных зуба, я не испытала того неимоверного страдания, которое должна была испытать. Конечно, это лишь домыслы. Может быть, научного объяснения тут нет. Может быть, укус вампира так и должен ощущаться болью и наслаждением одновременно.
Но я чувствовала, как он пьет, чувствовала, как кровь угрожающе стремительно покидает мои вены. Мной овладели сонливость и оцепенение, мир начал расплываться по краям. Внезапно вампир отпустил меня, поднял руку к лицу и полоснул себя клыками по запястью. Словно зачарованная, почти лишившись чувств, я смотрела, как он подносит кровоточащую руку к моему рту. Густая горячая кровь разлилась по языку, и я закашлялась, попыталась отпрянуть. Но рука, прижавшаяся к моим губам, была неколебима как стена.
Пей, приказал тихий твердый голос, и я послушалась, ожидая, что меня вывернет. Меня не вывернуло. Я ощущала, как кровь струится в горло, прожигает путь к желудку. Рука не двигалась, и горячая жидкость текла и текла мне в рот. Лишь когда я сглотнула три или четыре раза, рука отодвинулась, и вампир положил меня на тротуар, холодный и жесткий.
Не знаю, успел ли я вовремя, прошептал вампир словно бы сам себе. Надо подождать, посмотреть, что с тобой станет. И кем ты станешь.