Они? спросил я.
Они, кивнул он. «Пятая колонна».
Понятно Поэтому жизнь для тебя потеряла смысл.
Дошло наконец? усмехнулся Сэшеа. Ограниченность, в которой мы с тобой бьемся, отнюдь не случайное стечение обстоятельств.
Все-таки, при чем здесь ты?
Очень просто. Кто-то донес на меня Фюреру, что я назвал его жидом. Он мне этого не простит. ОНИ мне этого не простят. Хотя, я тебе честно скажу, насчет жида я без умысла сболтнул, я против них ничего не имею. Я вообще всегда был интернационалистом! У меня даже друг детства был еврей! Очень хороший человек. Я ведь и в школе, и в институте сбивчиво, словно оправдываясь, забормотал Сэшеа. Ты меня знаешь
Погоди, остановил я его, так, по-твоему, Фюрер еврей?!
Яснее ясного. Махровый. Достаточно только на него посмотреть
Ерунда! Эдак, по-твоему, и я вдруг окажусь евреем!
Нет Ты нет
Но в голосе Сэшеа не было уверенности.
А может быть, все-таки да? усмехнулся я.
Нет-нет, почти в ужасе зашептал мой друг, мы с тобой совсем другие! Мы простые ребята, мы лопухи, мы что есть, то и говорим, мы
Тут комсомольское собрание закончилось, а я даже не заметил, когда и за что мы проголосовали. Народ начал расходиться из машинного зала. Поднялись и мы с Сэшеа.
Единственное, что меня может спасти, поспешно договаривал он, это поскорее уволиться отсюда. Отпустят ли только раньше положенной отработки?
Не переживай. Если за полтора года ничего с тобой не случилось, то и теперь не случится. Никому ты не нужен.
Э, ты не знаешь еще, что такое у них настоящее коварство и мстительность! Допустим, что физически они меня не тронут. Но уж морально постараются уничтожить. Здесь у них очень изощренная механика. Начинают как будто с мелочей якобы, например, контролируют твою дисциплину, а на самом деле убивают в тебе человеческое достоинство! Ты опаздываешь из-за транспорта на работу или не спросясь выходишь в туалет, и тебя, взрослого человека, вынуждают кривляться, искать каких-то немыслимых уважительных причин, делают из тебя вечного шута
А может быть, проще поставить Фюреру бутылку и работать спокойно? предположил я.
Лучше погибну! заявил Сэшеа.
В три часа дня мы получили зарплату и, переложив на своих столах для вида по нескольку бумаг, провели остаток времени на лестничной площадке. Оленька не спускала с меня глаз. Протрезвев, я почувствовал, что ее рыбье личико как-то больше не разжигает во мне желание узнать, как она применит на практике свои теоретические познания Сообщив ей по секрету о трудностях семейной жизни Сэшеа, я подбил ее зайти после работы со мной и Сэшеа в «рюмочную», чтобы морально поддержать человека. Потом я поговорил с Сэшеа, который, немного поломавшись, тоже согласился.
В пять часов вечера с толпой служащих, высыпавших из стеклянных дверей НИИ, мы выбрались на воздух и зашагали по узкой и кривой улице, круто сбегавшей к метро и запруженной народом.
Ну что, шепнул мне Сэшеа, я же говорю, что она явно озабочена!
Он взял Оленьку под руку. Я шел с другой стороны, и Оленька сунула руку в карман моей куртки. У нее был весьма счастливый вид, а мне стало ужасно смешно, что у нас с Сэшеа как будто разыгралось из-за нее соперничество.
В «рюмочной» мы выпили марочного портвейна, заев его шоколадкой. Я подмигивал Сэшеа: «Давай, мол, не теряйся!» а сам прижимал коленом Оленькино бедро. Желание снова пробудилось. Соперничество в таком деле великий стимул. Разговор зашел о том, чтобы втроем отправиться к Оленьке. Но сначала решили купить вина.
В магазине Оленька заняла очередь в кассу, а мы с Сэшеа встали у прилавка.
Чувствуешь! Она прямо-таки дрожит от возбуждения! говорил Сэшеа. Едва сдерживает себя!
Я рад, что ты повеселел, заметил я. Видишь, как легко забываются все твои страхи, как только появляется новая цель!
Я просто решил воспользоваться твоим приемчиком, ответил он.
Каким приемчиком?
Я решил надеть на себя маску беспечности и так же, как ты, делать вид, что не замечаю происходящего.
А что такое?
Эх ты!.. Я ведь предупреждал, что теперь даже быть моим другом небезопасно, а ты не сделал никаких выводов! В голосе Сэшеа звучало
неподдельное беспокойство, но на лице он действительно изображал беспечность. Оленька для нас сейчас прекрасное прикрытие
Прикрытие?
А ты не замечаешь, что за нами постоянно следят?
Я невольно обернулся, но потом в раздражении выругался. Может быть, Сэшеа меня попросту разыгрывает? Или правда сошел с ума?
Ладно, вы берите вино, а я подожду вас на улице, вдруг заявил он и, бросив меня, поспешно выскочил из магазина.
Оленька достала полиэтиленовый пакет, и мы сложили в него бутылки.
Улица была украшена флагами. Переполненные автобусы с расплющенными на стеклах носами пассажиров, переваливаясь с бока на бок, сползали под горку.
Где же Саша?
Сэшеа около магазина не оказалось. Мы подождали, но он не появлялся. Убежал.
Я думаю, сказала Оленька, ему как раз необходимо побыть одному А мы с тобой пойдем
Я сделал шаг и хотел что-то возразить, но слова застряли у меня в горле.