Это сложный вопрос
О нет! О нет!
Поначалу я шалил, но потом, должно быть, так увлекся, что уже не понимал, действую ли в шутку или всерьез.
О, как ты бормотала Оленька, едва сдерживая свой любовный экстаз. Подожди!.. Ты хочешь прямо здесь? Я очень хочу, милый, но не могу здесь. Давай, у меня дома? Там будет очень хорошо. Давай?.. Ну, не будь таким сумасшедшим,
милый! Мы же не одни!
Я выглянул из нашего укрытия и увидел, что в машинный зал снова начинает собираться народ; пробуждались также и «расслабившиеся».
Вот видишь, глупенький, здесь нельзя, а дома можно, торопливо говорила Оленька, приводя себя в порядок. Расстегнул мне лифчик, сумасшедший! Что теперь делать
Застегнуть.
Сумасшедший, я сама!.. Ты только скажи: мы договорились? Ты не сбежишь от меня, как тогда на даче?
Сложив руки на груди, чтобы поддержать лифчик, Оленька выскочила из машинного зала.
Где народ? громко вопрошал комсорг, раскладывая на столе свои бумаги. Подсаживайтесь поближе! Комсомольцы! Где комсомольцы?..
Я поудобнее устроился на стуле, подальше от мельтешившего комсорга, и прикрыл глаза. Мне было тепло и хорошо. Народ неторопливо подтягивался на собрание.
Спишь? раздался у меня над ухом голос Сэшеа. Тебе жизнь обгаживают, а ты спишь! Он обращался ко мне таким тоном, каким обращаются к товарищу по несчастью.
Я притворяюсь, лениво отозвался я, приоткрыв один глаз; я чувствовал себя замечательно.
А это, между прочим, отличная мысль! тут же подхватил Сэшеа, подсаживаясь со своим стулом ко мне. Это что метод? Притворяться, затаиться, чтобы выстоять? Надеть на себя маску? Ты хочешь сказать, что сознательно этим пользуешься? В этом есть нечто самурайское
Я не возражал. Сэшеа вздохнул.
Что и тебе делалось? Что, Фюрер?
Черт с ним.
Жизнь не такая простая штука, если не хочешь юлить перед подлецами, правда? сказал Сэшеа, которому показалось, что я расстроен.
Истинная правда.
Все-таки после спирта вид у меня был, надо полагать, довольно беспечный, и Сэшеа подозрительно ко мне приглядывался.
Товарищи комсомольцы, начал между тем комсорг, сегодняшнее собрание у нас необычное, потому что мы собрались в знаменательный день Кажется, он и сам толком не понимал, зачем ему потребовалось собирать это собрание, но логика подсказывала, что в знаменательный день он обязан это сделать. Но не голосовать же за одобрение или неодобрение политики партии?.. Впрочем, как обычно, комсорга никто не слушал.
Нам нужно серьезно поговорить! дернул меня за рукав Сэшеа. По-видимому, он был настроен продолжать тот идиотский разговор на лестничной площадке, прерванный появлением Фюрера. Я невольно улыбнулся.
Если бы ты знал, в чем дело, у тебя бы сразу пропала охота ухмыляться! обиделся Сэшеа.
Что-то я перестал тебя понимать, сказал я.
Я уже говорил, что, может быть, это и лучше для тебя не понимать. Продолжать делать вид, что ты ничего не понимаешь и не знаешь Сэшеа многозначительно приумолк, но, видя, что я тоже молчу, продолжал:
Я ведь не желаю тебе зла. Всякое может случиться.
Да что именно может случиться? Скажешь ты или нет?
Всякое повторил он. Я вообще тебя должен предупредить, старик, что теперь опасно даже быть моим другом. Так что ты прежде подумай!
Ты просто, старик, расскажи, в чем дело, посоветовал я.
Сэшеа наклонился к самому моему уху.
Я, кажется, основательно влип, сообщил он. Влип, как дурак Я не хочу впутывать тебя. Мне достаточно, если ты только пообещаешь, что, когда мне будет совсем худо, ты не бросишь меня одного!
Что же обещать, удивился я, если я даже не понимаю, о чем речь?
Ты только пообещай! Пообещай! трагически шептал Сэшеа.
А что именно может случиться?
Да говорю: все что угодно!.. Может быть, меня придут убивать
Так уж и убивать? недоверчиво хмыкнул я. За что же?
За национальный вопрос, выдохнул мой друг. За что?!
Потише нельзя, товарищи? недовольно крикнул комсорг.
А что решаем? крикнул я в ответ.
Сегодня, когда взгляды всех советских людей прикованы к Кремлевскому Дворцу съездов, забубнил комсорг, где начал свою работу очередной исторический
Ты меня слушаешь? снова дернул меня Сэшеа.
Конечно Ты начал рассказывать, как влип
Так вот. Когда мы только начали работать, черт меня дернул пройтись по поводу сионистского лобби, зашептал он, и по поводу того, что ОНИ повсеместно захватывают власть.
А с чего ты взял про лобби?
Это же всем известно.
Мне неизвестно.
Так это тебе! проворчал Сэшеа. Это не значит всем!
Я пристально посмотрел на друга: он говорил совершенно серьезно. Вот так люди сходят с ума. Шиза косит наши ряды, как говорится.
Обо всем этом ты должен рассказать доктору, сказал я.
Очень остроумно!.. А ты хотя бы
что-нибудь о масонах знаешь?
А ты?
Если бы я знал, то уже не сидел бы здесь с тобой Но это неважно. Давай рассуждать логически. Как, по-твоему, мы с тобой ребята неглупые, талантливые?
Без сомнения.
Может быть, мы даже гении!
Всё может быть.
Ну?..
Что ну?
Кто, по-твоему, засунул нас с тобой в эту жопу?