Видишь, как трудно хранить верность жене, мстительно начал собравшись с духом. Все дело в том, что нет большого чувства. Сначала я думал, что мужчина так устроен: вечно косит налево. Но теперь понял, что предательства в семье никогда не будет, если есть большое чувство. Поэтому я считаю, честнее сразу порвать, чем юлить.
Его намек был прозрачен, но я не был склонен продолжать обмен колкостями и рассказал ему о вчерашнем происшествии в Сокольниках невероятной выходке Кома. К моему удивлению, Сэшеа отреагировал вес! равнодушно.
Надо же, сказал он, а раньше Ком и мухи не обидел бы.
Да ты только вообрази, что у него в душе творится! Сначала все следил за мной, а теперь вот кота придушил!
Война еще никого не делала лучше и добрее, философски заметил Сэшеа. Вспомни, какими возвращались американцы из Вьетнама.
Причем здесь американцы!.. Я тебе толкую о том, что его нельзя бросать одного в таком состоянии! Мы должны что-нибудь придумать. Может быть, его попробовать женить? Его нужно как-то отвлечь. Это наша обязанность
А как ОНА? перебил меня Сэшеа.
Кто? не понял я.
Жанка!.. Она говорила что-нибудь обо мне? Спрашивала что-нибудь?
Что это ей о тебе спрашивать?! Ничего она не спрашивала!
Странно, задумчиво рассуждал Сэшеа. Хотя, может быть, это как раз хороший признак. Не говорила, не спрашивала, значит, это обретает для нее особую ценность!..
Ты о чем? начал раздражаться я.
Да мы с ней вчера целый час болтали по телефону! Кажется, во мне дремлют большие педагогические способности. А что? Ты что-нибудь имеешь против?
Что я могу иметь против? пожалуй излишне горячо удивился я. Опять ты со своей ерундой!
В том-то и дело, что для меня это не ерунда! И ты мне должен честно сказать, нет ли у тебя самого насчет Жанки каких-нибудь мыслей!
У меня есть одна мысль насчет тебя! _
Просто я не хочу, чтобы в этот раз у нас с тобой получилось, как с Оленькой Нет, за Оленьку я на тебя не в обиде. Ты воспользовался, хотя знал, что я ее для себя готовил, что у меня первого возникла такая идея Но, повторяю, я не в обиде. Только все-таки как-то нехорошо это
Я, конечно, рад, что в некотором смысле ориентирую твою личную жизнь,
что ты пользуешься моими идеями. Но должны же быть границы?.. Поэтому ответь со всей ответственностью: безразлична тебе Жанка или нет?
Совсем не безразлична! заявил я. Как-никак родной человек.
Нет, я не о том. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
Что ты хочешь?
Я хочу, чтобы ты мне помог!
Я же не доктор, усмехнулся я.
Ты стал циничен. Ты остришь не к месту, пристыдил меня Сэшеа. Ты действительно можешь мне помочь. Я хочу, чтобы ты поговорил с Жанкиными родителями и сказал, что ты, дескать, не справляешься с занятиями с Жанкой и поэтому рекомендуешь меня вместо себя. Можешь ввернуть, что я и в институте успевал лучше тебя А дальше уж я сам Сделаешь это для меня? спросил он.
Что-то здесь не то усомнился я.
То! То! убежденно воскликнул мой друг.
Я засмеялся.
Что такое? насторожился Сэшеа.
А ведь и правда, получается, что пользуюсь твоими идеями, иду по твоим стопам. Я ведь тоже решил попробовать пожить отдельно от жены, хотя бы временно, и для этого думаю сегодня же наведаться к своим, разведать обстановку
Мне не жалко. Я рад, что ты воспользуешься моим опытом. Мне это стоило крови. А тебе после меня морально, конечно, будет легче!
Значительно легче. Никакого сравнения, согласился я.
Слушай, замялся Сэшеа, насчет Жанки у меня к тебе еще один вопрос. Страшно важный!
Спрашивай. Но только чтобы в последний раз.
Даже не насчет самой Жанки, а вообще Ваша семья, она как вообще?
Вообще что?
Ну вообще Я совсем не против определенного существования. Наоборот, я даже хотел бы приобщиться. И очень даже удачно, что Жанка Я подумал, что это хороший вариант И ты
Да не мямли, говори прямо.
Как, по-твоему В национальном, вернее, в интернациональном смысле
Всё! Пошли работать! оборвал я его и, схватившись за свою маленькую голову, поспешил в лабораторию.
Сэшеа бежал следом и приговаривал.
Я понял! Я понял!..
Звонил какой-то твой знакомый, сказала Оленька. Просил передать, что ждет тебя в «Некрасовке».
Больше ничего?
Ничего.
После работы я отправился к родителям на «Пионерскую» в нашу смежную двухкомнатную «хрущебу».
Я плохо представлял, как поаккуратнее прозондировать вариант с обратным переселением. С родителями, которые, бывало, скандалили из-за того, каким манером выдавливать из тюбика зубную пасту, я как-то давно утратил взаимопонимание. Их собственная судьба, как говорится, не являлась для меня жизненным примером. Правда, и моя жизнь их не утешала.
Матушка, ожидавшая нечто особенное от моей учебы в институте, сильно разочаровалась, наблюдая мою студенческую безалаберность, посредственную учебу, никчемные увлечения музыкой, книжками, девчонками. Как это я так оплошал, черт его знает! Я и сам не понимал. Разгильдяйство есть разгильдяйство.
С отцом у меня еще со школы отношения сложились более чем прохладные из-за моего глупого и жестокого поступка.