Раздался телефонный звонок. Жанка сняла трубку.
Тебя сказала она.
Лора? спросил я, но с удивлением и неожиданной радостью услышал в трубке голос Кома.
Как дела? спросил он. Встретимся?
Конечно! Ты меня очень кстати разыскал! А ты где? Откуда говоришь?
Из библиотеки.
Какой еще библиотеки?
Имени Некрасова. На Пушкинской. Я здесь занимаюсь.
Занимаешься?..
Ладно, потом расскажешь Сейчас выезжаю
Во сколько, говоришь, намечается ужин с другом семьи? спросил я Жанку, положив трубку.
В голове у меня уже созрел приблизительный план действий.
Ком ждал меня в метро у последнего вагона. В своей выцветшей армейской панаме, он стоял, заложив руки за спину и широко расставив ноги. За отворот его шинели были засунуты две толстые тетради.
Так чем ты там занимаешься в библиотеке? поинтересовался я, пожимая ему руку.
Изучаю классиков. Ленина, Маркса, Энгельса.
Молодец недоуменно пробормотал я. А зачем это тебе нужно? Чтобы правильно жить, просто ответил Ком.
Его черные глаза смотрели так серьезно, что я не стал острить или переспрашивать.
Стало быть, на тебя можно положиться, сказал я с такой же серьезностью. Сейчас мы с тобой поедем в одно место. В гости. Может, придется дать одному другу по роже.
Поехали, без тени удивления и возражения молвил Ком.
Приехав в Сокольники, мы заняли позицию в подъезде на втором этаже у окна. Я был увлечен своими мыслями и молчал, а Ком не задал не только ни одного вопроса, а вообще не сказал ни слова.
Наконец из арки во двор въехали белые «Жигули», которыми, как я заметил, Игорь Евгеньевич разрешал пользоваться дочери что-то уж очень охотно.
Да, вдруг твердо выговорил Ком, взглянув на Лориного спутника, это враг!
Ты думаешь? удивился я.
С Лорой был довольно здоровый, лет тридцати, парень, одетый вполне стандартно: дубленка, пестрый мохеровый шарф, пыжиковая шапка. Когда они шли к подъезду, парень не наглел не хватал Лору за талию, не обнимал за плечи. Нормальный такой парень. В руке он нес объемистую и очевидно тяжелую спортивную сумку. «Хоккеист?» почему-то подумал я. Мы с Комом спустились на первый этаж.
Они вошли в парадное, и по подъезду сразу разнесся жизнерадостный голос «друга семьи»:
Что, мужики, на какой этаж едем?
На секунду Лора остановилась, пристально засмотревшись на Кома, а потом, кивнув на меня Валерию, сказала:
Полюбуйся, вот это мой муж.
Нормальный муж, сказал Валерий, подмигивая мне.
Ну, чем порадуешь, муж? спросила меня Лора. Кто это с тобой? Зачем вы здесь?
Ей-богу, они пришли мне по роже дать! бодро воскликнул Валерий и, расставив ноги, шутливо забоксировал свободной левой рукой. Мне, твоему старому, доброму товарищу по роже!
Ты что с ума сошел? спросила меня Лора.
Ей-богу, была такая мысль, признался я, засмеявшись, и ничего не оставалось, как пожать «другу семьи» руку и познакомить его и Лору с Комом.
(Впрочем, я не чувствовал к Валерию абсолютно никакой враждебности.)
Мы вошли в лифт. Валерий снял свой «пыжик» одновременно со мной и, между прочим, тоже обнаружил раннюю плешь.
Маман встретила нас в шуршащем шелковом халате с пальмами и котом Антоном на руках. Она недоуменно взглянула на Лору.
Принимай гостей, сказала та.
Милости просим, проворчала маман. Кот у нее на руках вдруг изогнулся и заорал.
Антон, деточка, что с тобой? воскликнула она.
На меня словно пахнуло ветром. Это рядом со мной напрягся, напружинился Ком.
Скорее на кухню! заторопила Лора. Посмотрим, что за прелесть принес нам Валерий!
Заинтригованные, все собрались на кухне. Из своей спортивной сумки Валерий извлек что-то упакованное в целлофан и бумагу. Когда упаковка была удалена, на стол под восхищенные взгляды присутствующих были вывалены два огромных, килограммов по пять, куска первоклассного мяса свежайшей, еще теплой, парной плоти с чудно-рубиновым сиянием изнутри и стрелками нежно-перламутровых прожилок.
Прелесть!
Очарование!
Фантастика!
Кот, как пьяный, ходил вокруг стола, слизывая падающие на пол капли.
Мы столько слышали о вас от Лоры, что вы нам стали как родной! сразу же заявила маман Валерию.
Вам давно уже следовало у нас побывать! с укором добавил Игорь Евгеньевич.
Из части мяса тут же было решено приготовить бифштексы «с кровью», и Валерий сам вызвался их вырезать. Что характерно, до и после этой процедуры он долго и тщательно отмывал руки.
Я отвел Лору в сторонку и, объяснив, что Ком потерял в Афганистане лучшего друга по имени Антон, попросил передать маман, чтобы та деликатно воздержалась сегодня называть кота этим именем. Однако, как только Лора выполнила мое поручение, маман, язва, демонстративно запричитала:
Ах, Антошечку, деточку, забыли! Антошечка, деточка, тоже хочет мясца отведать!
Я взял Кома под руку и повел в комнату.
Не обращай внимания,
уговаривал я его. Она всю жизнь с сумасшедшими общается. У нее и голова маленькая, микроцефальная! Не волнуйся!
Почему я должен волноваться? сдержанно спросил Ком.
Взглянув на него, я подумал, что, может быть, я действительно ошибаюсь и он вовсе не нервничает. И все-таки я снова отозвал Лору.