Это точка зрения, пробормотал я; смысл ее слов плохо доходил до меня.
И любые слова женщины кокетство, продолжала Лора, мурлыка. Мужик должен идти к своей цели напролом: «в койку» и все тут!..
Это я понял. Я навалился на жену и стал ее раздевать. Сначала она вяло сопротивлялась, я уговаривал ее, ласкал, называл «любимой», но потом яростно вырвалась:
Нельзя же понимать все так буквально! И когда я опять потянулся, чтобы ее обнять, закричала уже с настоящей злостью: Если тебе невтерпеж, можешь заняться онанизмом!
Я так устал и опьянел, что уже никак не отреагировал на этот крик. Еще некоторое время мы лежали молча и только передавали друг другу бутылку. У меня уже не было сил цепляться за реальность, и я неуклонно съезжал в небытие.
Эх, мужика бы сейчас, простонала Лора; пустая бутылка выпала у нее из рук и покатилась по полу.
Комната начала кружиться. Предметы и звуки смешались в один тягомотный кошмар. Постель засасывала, как болото. Я увидел, что Лора, опершись на локоть, наклонилась над полом: ее тошнило. Я задергался, запутавшись в одеяле, пополз к своему краю, свесился с постели, и меня самого вывернуло.
Я очнулся глубокой ночью. Комната озарялась рябящим светом пустого телеэкрана. Я добрался до ванной и попил холодной воды. Вернувшись, я взглянул па бледную Лору, неподвижно лежащую в развороченной постели, на результат нашего пьяного свинства пестрые блины на полу, и мне сделалось невыносимо горько и стыдно. Превозмогая головокружение, я притащил тряпку и тщательно подтер пол. Потом запихнул тряпку в мусорное ведро, вымыл руки, поправил постель, открыл форточку, забрался под одеяло с головой и стал вспоминать детство.
Наступило утро, то есть не утро, а последний кусок ночи, называемый утром. Я почувствовал, что несчастлив, когда мгновенно, словно нюхнув нашатыря, вынырнул из сна. На улице горели фонари и падал снег. Будильник показывал без одной минуты семь. Я поспешно надавил на кнопку звонка, не помня, что вчера его и не заводил.
Я включил ночник и стоял на ковре в часах и носках. Пуговицы на рубашке застегивались пальцами, еще не обретшими гибкость. Я находился еще без штанов. Их я держал в руке. Взглянув в свете ночника на спящую жену, я сразу догадался, что она вставала ночью и приводила себя в порядок косметика была смыта, волосы расчесаны, лицо посвежело от крема.
Она спала на спине, закинув руки за голову, отчего ее грудь как бы протыкала сосками одеяло. Выражение ее лица загадочно менялось: черты то напрягались, то становились прекрасно смягчены. Погоня, лестница и кинжал являлись ей во сне.
Глядя на жену, я искренне не понимал, почему я должен надевать штаны и идти на работу, во имя чего Я поместил штаны обратно на спинку стула, а вслед за ними и рубашку и, откинув одеяло, крепко обнял жену, пластичную и податливую спросонок, словно нагретое олово. Веки ее чуть приоткрылись, обнаружив расширенный черный зрачок, но я не ослабил объятие, и зрачок закатился вверх, а под веками заходили белки, а немного позже, в последнем рывке к насыщению, она выгнулась
почти в гимнастический мост.
Листая ксерокопированные странички Фрейда, я позавтракал свиными сардельками последним, что оставалось в холодильнике от прошлых поставок друга семьи Валерия. Я разглядывал корешки книг, сложенных на подоконнике. Это были книги сплошь по психиатрии и нервным болезням. Лора увлеченно собирала их, а я в шутку называл это домашнее собрание «сумасшедшей библиотекой». В них можно было натолкнуться на довольно забавные вещи. Например, в одной рассказывалось, как некто X., паралитик, въехал однажды на своей каталке в комнату и застал жену с любовником, который, увидев X., выпрыгнул в окошко. X. в ярости вскочил с каталки, погнался за обидчиком, перелез через забор, перепрыгнул через канаву, повалил обидчика на землю и укусил его за нос Фрейд был не столь забавен. И что такое Фрейд для советского человека? Нонсенс Я отыскал анальгин и принял две таблетки.
На работе мне было плохо. На лестничной площадке черного хода я устроился на подоконнике и охлаждал лоб о холодное оконное стекло.
А знаешь, первым делом сообщил мне Сэшеа, я ведь вчера вернулся обратно, к жене Он выжидательно посмотрел на меня, вероятно приготовившись достойно ответить на мои насмешки по этому поводу, но мне было не до того. Конечно, сказал он, ты, может быть, перестанешь меня уважать, но, когда вы с Комом ушли, я вдруг понял, что развод это не главное. А кроме того, это повод для них для этих ну, ты знаешь для кого
Потом Сэшеа, как привязанный, ходил за мной и вздыхал.
Ты ведь сам высказывался за скрытность действий, говорил он, и я должен признаться, что это совсем не глупо! Совсем не глупо!.. А ты на меня не обижаешься, что так все вышло? не мог успокоиться он.
Что ты, наоборот, я очень рад! пробормотал я.
Сэшеа оценил мое великодушие и из благодарности признал:
нет, ты все-таки еще не безнадежно опустился
Затем меня отловила Оленька. Не смея взглянуть мне в глаза, пролепетала:
Ты на меня не обижаешься? Я очень плохо вела себя вчера?