Невнятной была и форма отчетности. Проектный состав строительной нагрузки включал вес корпуса с устройствами (4684 т), вес палубной брони (344 т), вес всей остальной брони 1086,5 т), полный вес корпуса с броней составлял (6114,5 т). Стоимость корпуса с установкой брони составляла 18450000 франков. Изготовление корабля к плаванию назначалось на 1/14 сентября 1907 г., сведенные в 15 статей виды работ в итоге давали готовность к 1 января 1906 г. 30,19 % по стоимости и 51,91 % по весу. На 1 февраля эти показатели составляли 33,28 % и 54,94 %. Из предусмотренных проектом 1 950 000 заклепок установлено было 500 000. В числе первых задержек обнаружился привычный изъян французского литейного производства. Из-за огромных раковин (наибольшая глубина доходила до 35 мм при толщине металла 58 мм) в январе пришлось забраковать две муфты гребных валов (левого и правого). Заводу пришлось извлекать уже установленные в корпусе корабля муфты и заменять их. Спуск крейсера на воду, назначавшийся на февраль, отложили на май. В своей записке 2 от 1 марта 1906 г. о ходе работ наблюдающий инженер Н.В. Долгоруков указывал, что переделка забракованных дейдвудных труб не может служить причиной к переносу срока сдачи корабля. Только 21 февраля 1906 г. в ГУКиС был получен и передан в МТК перевод на русский язык контракта,
заключенного с фирмой 20 апреля/3 мая 1906 г. Его подписали представитель фирмы Видман и начальник отдела Сооружений ГУКиС контр-адмирал А.Р. Родионов (тот самый, что был первым командиром Баяна при его заказе в 1899 г.).
Контракт подтверждал главнейшие характеристики корабля и его вооружение, включающие 2 8-дм, 8 6-дм, 20 3-дм (почему-то 75-мм калибр не обозначен), 4 57-мм пушек и 4 пулемета Максима, два подводных минных аппарата и сети минного заграждения. Уточнялось также, что ввиду постройки в России двух подобных крейсеров завод передает наблюдающим для C-Пб порта один экземпляр всех общих и рабочих чертежей. Гарантировалась также доставка ведомости заказа материала для всех деталей. Не оговаривались, однако, сроки получения этих чертежей и ведомостей, что по сути освобождало фирму от предоставления заказчику необходимого для постройки полного комплекта рабочих чертежей.
В пору было повторить слова покойного управляющего Морским министерством П.П. Тыртова, в сердцах вырвавшиеся у него по поводу очень уж добрых отношений морского агента в США с американской броневой фирмой: Нечего сказать, усердны агенты Морского министерства. Подтверждался и фантастически либеральный срок готовности крейсера. Вполне законченный, он должен быть готов войти в док перед испытанием спустя 32 месяца со дня выдачи наряда на постройку. Продолжительность этих испытаний и вовсе не оговаривалась. Приводились штрафы за неисполнение условий контракта, подтверждалась и стоимость заказа 18 450000 франков. В апреле 1906 г. наблюдающий инженер Константинов уточнял, что эта стоимость полная (даже и эту тонкость в контракте сумели обойти) с броней и механизмами, но без орудий, а не только корпуса с броней.
По мере готовности корпуса на стапеле фирмы соответствующие чертежи передавали инженеру Залевскому для пересылки в Петербург. Все повторилось так, как было при постройке в России крейсеров по германскому проекту Богатыря и броненосцев по французскому проекту Цесаревича: русских заказчиков заставляли приноравливаться к ходу работ контрагентов и соответственно сдерживать копирование проекта в Петербурге. От заказа же вполне готового комплекта чертежей бюрократия почему-то упорно уклонялась. Отставание от мирового уровня было безнадежно и вдвойне предрешено. Ведь корабль строился по проекту прошлого века.
И неразрешимой остается еще одна историческая загадка, почему император Николай И, в родстве и тесной дружбе с Вильгельмом II, не видел необходимости заказать в Германии крейсер по усовершенствованному проекту блестяще себя проявившего Новика. Ведь именно Германия, настойчиво и упорно развивая тип эскадренного крейсера (чем и был Новик), уже пришла к типу 25,7-уз. Нюрнберга (3450 т, 1906 г.), а вскоре в 1908 г. и к 27-уз турбинному Кольбергу (той самой верфи Шихау, что строила для России Новик). Его собрату Аугсбургу (с Кильской верфи, строившей для России контрабандные Добровольцы) вскоре предстояла затяжная и безопасная игра в кошки-мышки с приобретенными во Франции и выстроенными в России 20-уз воспроизведениями французского Баяна.
Но мощное силовое поле все подавляющей рутины не оставляло никаких шансов на самое элементарное предвидение. И с легкой душей власть в Петербурге и наблюдающие в Тулоне знатоки дела продолжали созидать и совершенствовать постройку корабля, безнадежно устаревшего и уже ненужного флоту.
5. Закладка и спуск на воду
Любившие оригинальничать (огромная коллекция разнотипных кораблей, сооружавшихся в зависимости от воззрения сменявших друг друга министров, увлечение одноорудийными башнями, немыслимые завалы бортов на броненосцах), французы умели быть и очень практичными. Они опередили мир в сооружении подводных лодок (с русскими союзниками, правда, делиться не захотели). Очень здорово была проведена и закладка Адмирала Макарова. На его закладной серебряной доске (размером 147x105 мм) вместе с силуэтом корабля была выгравирована не дата состоявшейся церемонии закладки 14/27 марта 1906 г., а дата той фактической закладки, которая во времена парусного флота и означала начало фактической постройки корабля, когда еще во времена Рима в киль корабля закладывали серебряную монету. Эта дата 22 марта 1905 г. (то есть годом раньше, и значилась в двуязычном (по-русски и по-французски) тексте доски. За ней следовало название фирмы, место постройки Ля Сейн близ Тулона и фамилия директора М. Римбанд.