Ещё одним испытанием.
Потому что заставлял её злиться и улыбаться день ото дня. Почти постоянно. Почти украдкой. И ведь не Рону, а дуре-Гермионе казалось, что Малфой заигрывал с ней, когда встречал в коридорах, цепляясь, как мальчик, по мелочам. Он таскался по злачным местам не ради славы и денег, и это его неуважение к правилам отдавалось в самом сердце. Потому что возвращало назад, в школу, когда даже глупость смотрелась подвигом. Гарри совсем недавно шутил, что скоро повесит в аврорате часы, прямо как в Хогвартсе, припишет под ними «Малфой и Грейнджер», и Блейз начнёт принимать ставки. А Джинни подруга ещё называется! сразу поставила на...
...ничью.
Не сегодня, буркнула себе под нос Гермиона.
Она сидела на полу спальни, подпирая спиной тяжёлую дверь, и ни на минуту не сомневалась, что недостойна Рона.
Такой.
И всё.
Надо было давно рассказать, о неясности между ними. О чувствах. Гермиона осторожно коснулась губ и шепнула: Пока я не стала его целовать...
Грейнджер... один раз стукнули в дверь, и Гермиона невольно вздрогнула. Это я...
Драко-старший вцепился в потёртую ручку:
Слушай, Грейнджер... Давай поговорим.
Торча у спальни несмелым подростком, он тёрся лбом о бездушное дерево, запрещая себе войти. Потому что хотелось. До дрожи. Его неодолимо тянуло туда, где нет страха больничных стен. Где она не лежит на кровати изломанной куклой и в глазах еле теплится жизнь.
Уходи! велела Гермиона, упираясь затылком в дубовое полотно и затыкая несносное сердце, которое отстучало «привет» при звуках заветного голоса.
А чем мне это поможет? ожидая хоть шага навстречу, спросил Драко. И надавил, с твёрдостью и надеждой: Ведь ты же Грейнджер... Ты должна мне помочь.
Вот же дурак!
Даже если заявился из будущего. И прячется от неё, связанный тайной.
Говорить у тебя получается ещё хуже, чем драться, с грустью протянула она. Я ничего тебе не должна, Малфой. Я твой куратор. Не друг. Не напарник. Не опекун. Я аврор. И сейчас не в состоянии тебя выносить...
Когда внутри что-то рвётся.
А когда была в состоянии? бездумно поддел он. Но худой мир лучше доброй ссоры. Потому у меня предложение, с осторожностью спорил Драко, потирая двухдневную щетину.
Оно меня не интересует, непримиримо оборвала Гермиона, горя желанием прикрыть себе уши. Руки сами потянулись к ним, оберегая свой слух от Малфоя. И ранимую душу: Оставь меня в покое.
Не надо затыкать уши, Гермиона немного оторопела и, не закончив, уставилась на старое зеркало, стоящее на каминной полке: «Оно зачаровано?» Нет, я не подглядываю, опередил Драко, улавливая её желание почти физически. Вспомни, что даже преступнику дают последнее слово.
С чего это оно последнее? поинтересовалась Гермиона, подгибая голые ноги. А для преступника ты мелковат.
Он подлец и шкодник.
Драко решил, что лёд тронулся. Пытаясь смягчить конфликт, пустил в ход капельку юмора:
Давай ты забудешь о нападении, а я о синяках и ушибах, растирая повинную шею, вопрошал он, не особо на это надеясь. Мне, между прочим, досталось.
«Преступник» улыбнулся и нащупал старую шишку.
Так напиши на меня жалобу, не оценив порыв, отшила она. Давай начистоту, Малфой... Уже не важно, что ты скажешь, Гермиона смежила веки, ощущая пустоту и обиду. Ты перешёл черту, неужели не понимаешь?
А там за чертой чувства и принципы. Которые она что? Готова забыть?
По-моему, мы перешли её вместе, уточнил он через дверь, чувствуя, что между ними растёт не любовь, а пропасть.
Нет, ты... ты бесподобен! возмутилась Гермиона, вкладывая в это не комплимент. В своих выходках ты обвиняешь...
Но... вклинился Драко, а Грейнджер будто не слышала:
...обвиняешь меня? сложив на колени руки, она спряталась в них лицом. Всё, хватит. Уйди, ради бога...
Но ведь...
Просто. Уйди, упрямилась Гермиона.
...это ты меня поцеловала! практически в полукрике выпалил Драко и осёкся. Резкость исчезла, осталась нежность: Тогда, в саду... это ты поцеловала меня.
Их «кошки-мышки» в обнимку с яйцами закончились весьма неразумно. Погоня переросла в стычку, а стычка чуть не переросла... в секс? Чего греха таить, они оба забылись, отдавшись жадным губам и нескромным касаниям. Оба испугались...
Но не остановились.
Не сами.
Ты, я... Какая разница? не понимала Гермиона и, повернувшись, пялилась в дверь, будто могла увидеть его лицо сквозь смежный барьер. Так тебе легче? не пряча разочарование, спросила она. И пояснила: Считать, что это сделала я.
Драко, осев вслед за нею на пол, коснулся пальцами полотна:
Возможно, признался он и огладил дверь, безотчётно и трепетно. Устыдился своей слабости, порылся в кармане и не удержал: Но ты мне ответила. А потому, как и я, виновата...
Знаешь, искать виноватых так по-взрослому! она отвернулась от безучастной двери и, взглянув в окно, пожалела, что не умеет летать. Как и сбегать от меня в мамочкин сад, припомнила Гермиона.
А спорить на джинсы по-взрослому? ответил взаимностью Драко. Так что в расчёте! заключил он, продираясь сквозь гул воспоминаний, опять наводнивших башку:
Старое прошлое. Новое прошлое. Мозаика чувств.
Только в этой мешанине виноват Малфой именно старший, а не он беспечный юнец. Ведь именно он раскрутил хроноворот, наплевав на изъян. И именно он может встретить новое будущее, а не тот мальчик, что спорит в гостиной с несчастной судьбой.