В милицию таких срочно забирать надо! крикнула с задней площадки старушка, на руках которой таращила большие чёрные наизлейшие глаза малюсенькая белая собаченция.
Собаченция пронзительно и злобно тявкнула семь раз.
Долго ещё думать будем, гражданин зайчик? Или пойдем актик составлять на предметик оштрафования?
Вот тут-то Вовик струсил по-настоящему, но что конкретно делать, сообразить не мог, забыл, что профессор он и академик, и неожиданно для себя заныл:
Не буду больше! Не буду-у-у-у
Есть предложение, вдруг сказал лысенький старичок. Денег у данного зайца всё равно нет. Совести, видимо, тоже. Позвольте, я заплачу за него штраф; заберу дармоезда с собой, проведу с ним серьёзную разъяснительную беседу, объясню ему суть его государственного преступления и дам абонемент на обратный путь.
Старушка с задней площадки хотела что-то крикнуть, но малюсенькая белая собаченция с большими чёрными наизлейшими, глазами опередила её и злобно тявкнула девять раз.
Хорошо, хорошо, будем считать, что очень хорошо! грозно согласился контролёр. На сей раз данного зайчика прощаю. Но если он ещё хоть разик попадётся, будет отвечать перед обществом как государственный преступник.
Он отказался брать штраф у старичка, и тот с Вовиком вышел из вагона на следующей остановке.
Старичок шагал впереди, не оглядываясь, словно абсолютно уверенный, что Вовик будет топать за ним хоть целый день. А он, конечно, нет-нет да подумывал мельком: чего же, собственно, мешает ему дать стрекача? Не побежит ведь старичок за ним! Но что-то довольно крепко удерживало Вовика, чему он и сам удивлялся.
Удивляться-то он удивлялся, но шёл и шёл, невольно приглядываясь к старичку.
Вроде бы старичок как старичок, ничего особенного. Немало таких по улицам ходит. Но почему-то решил за Вовика штраф заплатить да ещё абонемент на обратную дорогу обещал Зато и разъяснительную беседу придётся выдержать Да ещё и припомнить может, что контролёр его государственным преступником обозвал Прямо чудеса какие-то!
Чудеса не чудеса, но подозрительно. Вовик даже ненадолго остановился, продолжая внимательно разглядывать старичка. Нет, нет, вроде бы ничего, ровным счётом ничего особенного в нём не было.
Нет, нет, вроде бы что-то всё-таки было
Было в нём всё-таки что-то!
Но что?
Чего в нём было особенного?
А то в нём было особенное, что шёл он каким-то необычным шагом и держался как-то необычайно прямо.
И что бы это означало?
Вовик догнал старичка и спросил:
Вы кто такой, дедушка?
Старичок остановился, внимательно оглядел Вовика, тоже спросил:
А чем, собственно, вызван твой вопрос?
Просто интересно. Должен ведь я знать, с кем иду.
Может быть, тебя заинтересует и то, куда мы идём? И тем более, зачем мы идём?
Куда идти мне всё равно. И зачем идти тоже всё равно. Делать-то мне нечего.
О, это оч-чень плохо, с неприязнью и даже с долей брезгливости воскликнул старичок. Как это оч-чень отвратительно, когда молодому человеку нечего делать! Это и отвратительно, и возмутительно! Уму непостижимо!
Многие ничего не делают, недоуменно проговорил Вовик. Тем более, сейчас каникулы.
Многие ничего не делают?! старичок долго и прерывисто дышал, чуть ли не задыхался от гнева. К твоему сведению, люди в основном трудятся! И лишь ничтожнейшее количество, ку-чеч-ка, занимается тунеядством! Пре-зи-ра-ю таких, жалею и ненавижу! И каникулы, было бы тебе известно, существуют вовсе не для того, чтобы развивать в себе лень!
И старичок снова двинулся вперёд, по-прежнему не оглядываясь, снова точно уверенный, что Вовик будет идти за ним следом хоть целый день.
«Смешной старичок! весело подумал он. Ничего в каникулах не понимает! Просто, видать, поговорить любит!»
Но через некоторое время он ощутил беспокойство, догнал старичка и опять спросил, теперь уже с заметной тревогой:
Да кто же вы всё-таки такой, дедушка?
Старичок остановился, медленно обернулся, очень внимательно, с явным недоверием и подозрительностью оглядел Вовика, словно только сейчас впервые увидел его, и ответил:
Генерал-лейтенант в отставке Самойлов Илларион Венедиктович к вашим услугам.
следовать за мной. А через несколько шагов он добавил, мельком, но пронзительно оглянувшись на Вовика: Всё узнаешь на месте. Учись беспрекословно подчиняться хотя бы генерал-лейтенанту в отставке, когда он пригласил тебя поесть мороженого.
Тут Вовику стало опять немного не по себе. «Точно, точно! стремительно пронеслось у него в голове. Никакой это не генерал, никакого мороженого мне не видать, а А кто же он такой, и куда же мы почти бежим? А вдруг он действительно решил, что я государственный преступник, и ведет меня в милицию?»
Илларион Венедиктович! решительно позвал Вовик, и когда тот резко остановился и так же резко обернулся к нему, спросил: Кто же вы всё-таки и куда вы меня ведете?
Я генерал-лейтенант в отставке, как я уже неоднократно докладывал тебе, выпрямившись, расправив плечи, с очень глубоким достоинством ответил Илларион Венедиктович. Он скорбно помолчал, с сожалением глядя на Вовика. Надо уважать старших. Относиться к ним с доверием. Мы слов на ветер не бросаем! Да-да!.. ещё раз повторяю: мы идём с тобой есть мороженое и разговаривать о смысле твоей жизни. И никто не должен знать об этом. Тем более, никто не должен знать о том, о чём мы с тобой договоримся.