Чернобородый помолчал в сомнении.
Проще все-таки зарыть Он опять кивнул на Никиту и Петьку.
Будут искать! Надо, чтоб не искали! отрезал Проня. Двое суток в нашем распоряжении еще есть
Друзья и не помнили, когда говорили между собой, что их не будут искать четыре дня.
Выходит, эти бандиты следили за каждым их шагом.
Завтра надо достать жратву подытожил Проня. И, взяв Петькину веревку, разрезал ее пополам. Давай, чтоб они случаем не дали деру
Никиту оттащили к одному концу поляны, Петьку к другому и, усадив на землю, привязали к деревьям.
Синяков не должно быть. Крути аккуратно. Они сдохнут своей смертью продолжал наставлять Проня. После чего бандиты потушили костер и тут же на поляне улеглись спать.
Обессиленные, разбитые, друзья не могли потом сказать, спали они или теряли сознание в эту холодную ночь Но когда пришли в себя, было уже светло.
Прощание
Петька проснулся оттого, что Проня, взяв его за подбородок, несколько раз приподнял ему голову, больно стукнув затылком о дерево.
А, живой сказал Проня.
Чернобородый складывал на потухшем пепелище хворост, чтобы снова разжечь костер. От своего дерева на Петьку глядел Никита.
Петьке показалось, что все это не наяву, просто он видит страшный сон неправдоподобный и явственный одновременно Он весь окоченел, как: то разом подхлынула дрожь, и его стало бить как в лихорадке.
Петька хотел остановить дрожь, но не мог.
Вдруг Никита как-то странно захрипел, дернулся раз, потом еще раз, голова его свисла набок, и, осев, он скрючился на веревках.
Проня подошел к нему, выдернул изо рта кляп.
Это еще что за блажь? спросил от костра чернобородый.
Никита так и остался обвисший на веревках, без движения
Проня тронул его за голову.
Живой Потом обернулся. Нам не надо, чтоб они задохнулись. Я не хочу сесть миллионером в каталажку. Они заблудились в пещере и умерли от жажды, едва выбрались оттуда.
Чернобородый мрачно хмыкнул.
А Проня подошел и выдернул кляп из Петькиного рта.
Теперь они так и так не раскричатся.
Петька глядел на Никиту и не сразу понял что это? когда щеку обожгла горячая, как огонь, слеза.
Бандиты доели остатки хлеба из их котомок.
Проня сказал:
Не будем терять время, надо идти за жратвой.
Надо подтвердил чернобородый.
Деньги у тебя? Я покараулю здесь, сказал Проня.
Между ними разгорелся спор. Никто не хотел оставлять другого возле ящика с ценностями.
Наконец решили идти вместе. Это примирило обоих.
А с этими? спросил чернобородый.
Пусть сдыхают.
К черту! Прикончим это будет вернее! Проня опять разозлился.
Они сдохнут и так! Сдохнут от жажды! Мы заметем все следы. Це трусь! Я знаю, что такое тайга. Их будут искать неделю, пока найдут! И больше искать не будут!.. А нам не к чему на себя лишнее брать. Не к чему наводить еще на одно дело. Мы пока в России.
Где-то за Петькиной спиной взошло солнце и всполошило мошкару. Но сначала Петька еще чувствовал ее укусы, а потом все: и жажда, и отеки в местах, где тело было перетянуто веревками, и опухшее от укусов лицо слилось для него в одно сплошное одеревенение.
Грабители притушили костер, убрали за собой следы ночевки и, взяв ящик, потащили его в лес. Проходя мимо Петьки, чернобородый хотел ударить его. Проня взвизгнул:
Не надо синяков! Я говорю, не надо синяков! Чернобородый матюкнулся, но руку опустил.
Синяки будут от веревок.
Веревкой они сами себя уже исполосовали. А не сдохнут, так мы вернее С той самой скалы Живого места не останется Разбились и точка
Когда шаги их растворились в тайге, Петька хотел окликнуть Никиту. Но тот сам вдруг выпрямился, потянулся, насколько позволяла ему веревка, расправляя отекшие суставы, огляделся по сторонам.
Никита едва слышно, чужим, непослушным ртом, в котором деревянной колодой едва ворочался язык, позвал Петька. Ты чего, Никита?..
Никита хотел улыбнуться, но губы его только дрогнули чуть-чуть, и непонятная гримаса исказила лицо. Ответил он тоже едва слышно:
Это: я нарочно, Петь Думал, развяжут И у Петьки тоже не получилась улыбка Помолчали, глотая воздух широко открытыми ртами.
Силы как будто немножко возвратились.
Петька снова дернулся, снова попытался дотянуться до веревки зубами, но все было напрасно Отдышавшись, тихо сказал Никите:
Попробуй зубами
Никита покачал головой. Он уже пробовал. Долго молчали.
Ты знаешь, Петь, неожиданно сказал Никита. Когда нам идти за утятами, бабка не пускала меня Говорит, ушлю к матери А я говорю: ну и усылай Так мы с ней и не помирились
Петька застыл на секунду.
А я, Никит, ставень матери не наладил. Давно говорила
Откуда-то понадвинулось на Петьку розовое-розовое марево и стало медленно обволакивать его голову. В этом мареве перед глазами Петьки вставало то горестное лицо матери, то покосившийся ставень. Он висел на одной петле и, поскрипывая на ветру, неслышно ударял о бревенчатую стену избы
Петь снова позвал Никита. Петька очнулся. Слышь, Петь Ты прости меня что вот я не догадался предупредить тебя о Проне А? Прощаешь?
Что ты, Никит!.. косноязычно зашептал Петька. Ведь у меня же и своя голова на плечах, чтоб думать. Это я должен был думать Ты и так подсказал много