Ой! Ой! Что вы делаете, ненормальные?! кричал я, пряча лицо в ладони, чтобы озверевшие птицы не выклевали мне глаза, но они пищали еще громче, словно призывая на помощь. Образовав черный круг, они ринулись на меня и стали клевать так, что я выл от боли и кричал: Помогите, помогите!
Но из-за птичьего гомона меня никто не услышал. Тогда я улучил момент, вскочил и помчался прямо к палатке, но птичья армия понеслась вслед за мной. Я влез в машину, захлопнул дверцу, закрыл окна и показал птицам язык, а они все кружили над машиной, садились на нее, стучали клювами по крыше. «От них нет спасения» подумал я и выскочил из машины, чтобы спрятаться в палатке, быть ближе к сестре. Птицы тут же окружили меня и стали яростно атаковать.
Мама-а-а!.. Папа-а-а!.. заорал я.
Из палатки выскочила Анаит, из ближнего леска прибежали мама с папой и, разинув рты от удивления, стали наблюдать за сценой, не зная, что предпринять.
Что тут происходит? крикнул папа.
Папин крик магически подействовал на птиц, они прекратили атаки, расселись на ветках ближних деревьев, и лишь один черный скворец кружил надо мной и истошно пищал, словно пытался что-то объяснить, но не мог.
Сознайся, ты разорил гнездо? сурово спросил папа, тут же догадавшись, в чем дело, и строго посмотрел мне прямо в глаза.
Не то, чтобы разорил пролепетал я, достав из кармана яйца и протянув их папе.
Заметив яйца, птицы запищали пуще прежнего, взлетели и снова образовали черный круг.
Где ты их взял? рассердился папа и отнял у меня яйца. Пошли.
Там, ответил я, указав на мшистые выступы.
Яйца надо немедленно положить на место, папа схватил меня за руку и потащил за собой.
Птицы кружили над нами, не предпринимая атак, словно понимали, что мы собираемся делать, но не рассеивались. Вместе с папой я вскарабкался на выступ, нашел расщелину, где было гнездо. Папа осторожно просунул руку в расщелину, чтобы положить яйца в гнездо, как вдруг одно из них выскользнуло из руки, упало вниз и разбилось.
Вот беда, воскликнул папа, теперь птицы зададут нам.
И действительно, заметив падавшее яйцо, птицы подняли такой ужасный писк, что мы перестали слышать друг друга. Они кружили над нами, задевая нас крыльями, царапая лапками. Нам кое-как удалось спуститься вниз и добежать до палатки, но птицы не оставляли нас в покое. Они яростно кружили над палаткой, затем обрушились на нее и стали клевать брезент.
Придется уехать, грустно сказала мама.
Да, они гонят нас, согласился папа, и они правы.
Под птичий треск и писк мы спешно разобрали палатку, закинули вещи в машину и сбежали. До самого последнего поворота птицы преследовали нас и прекратили погоню только после того, как убедились в том, что мы уже не вернемся.
Обратно мы ехали молча. Понятно, что в такой ситуации никому не хочется говорить вообще ни о чем. Да и что было говорить, когда и так все было ясно? Только дома, когда мы разобрали вещи, умылись и сели обедать, мама сказала, с трудом сдерживая гнев:
Я тебе тысячу раз говорила, что нельзя разорять птичьих гнезд, нельзя, чи карели!
Будешь сидеть дома, пока не наберешься ума, решил папа.
Я я
Что я, что я?! повысил голос папа.
Ладно, не нужно кричать, успокоила его мама и все умолкли снова.
Я просто не знал, как оправдаться, как объяснить им, что не ради своего удовольствия хотел взять эти проклятые яйца, а хотел сделать инкубатор, вывести певчих птиц, поселить их в нашем дворе, а получилось Наша субботняя радость сменилась грустью, но это еще ничего. Самое ужасное произошло утром. Проснувшись, я стал одеваться и вдруг заметил, что одежда стала мне велика. Обувшись, я почувствовал, что ноги плавают в сандалиях. Неужели я уменьшился? Каким образом? Что произошло? От страха и удивления я решил пока никому ничего не говорить.
СОВЕТЫ ТЕТУШКИ САРНАНУШ
Нет, мы больше никуда не поедем! решительно возразил папа.
Но мы же раскаялись, улыбнулась мама и обняла его.
Все равно. За проступок положено наказание, и я решил наказать всех.
Лично я ни в чем не виновата, возмутилась Анаит.
Да, ты не виновата, но гнездо разорил член нашей семьи. Он даже не подумал о том, что эта птица, может быть, пересекла тысячи километров, чтобы свить гнездо именно здесь и вывести птенцов, а мы разорили ее гнездо. Пострадаем все вместе, чтобы понять, какой скверный поступок совершен.
Слово папы закон, и ни один из нас, даже мама, не возражает ему.
Ты почему закатал рукава и штанины? выходя из комнаты, спросила мама между делом.
Действительно, почему? подхватила Анаит, разглядывая меня.
Просто так, ответил я и вышел из комнаты, чтобы на меня обращали как можно меньше внимания.
Анаит взяла свою вечную книгу, вышла на балкон и уставилась на Сааковское окно. Папа заперся в своем кабинете и погрузился в тайны математических формул, а я, оставшись один, зевнул от скуки, и стал без дела слоняться по комнате. Лучше выйти во двор: там, наверно, Шеко, вместе что-нибудь придумаем. Стараясь не попадаться на глаза домашним, я выскочил во двор.
Летнее небо поливало город зноем и пламенем. Все три летних месяца мы изнываем от жары, нетерпеливо ожидая дня, когда родители возьмут отпуск и увезут нас куда-нибудь. От жары в Ереване страдают все, кроме разве что мороженщицы тетушки Сарнануш, работающей в кафе «Южный Ледовитый Океан», что на углу нашей улицы. Настоящего имени тетушки Сарнануш никто не знает, хотя прозвище ей очень к лицу: она круглый год ходит в белоснежном халате с манжетами, напоминающими сосульки, и с неизменной улыбкой на лице торгует мороженым.