А-а-а! заорал он, и схватился голой правой рукой, смешно торчащей из рубашки без рукава, за предплечье.
Увидев его голую руку и вообще фигуру без рукава с искривлённым болевой гримасой лицом, я глупо заржал.
Вот придурок! сказала моя двоюродная сестра Ирка. Повели, девочки, этого сразу в медкабинет.
Я-то при чём удивился я. Он меня по, э-э-э, лицу стукнул между прочим, могла бы и пожалеть братца.
Да на тебе пахать нужно! бросила она крылатую в то время фразу и они повлекли Давлячина вслед за Зориной Татьяной. Это было похоже, как муравьи тащат гусеницу в муравейник и я снова заржал.
С тобой, что-то не так, сказала Наташка Терновая. Не смог же ты вдруг стать моральным уродом? Что стряслось, Миша?
Мы с ней немного дружили. Чисто по школьному. Была какая-то меж нами духовная связь, человеческая симпатия. У меня, по крайней мере. Что там было у неё я не знал ни в этой ни в другой жизни. Я так подумал и сказал.
Фиг его знает, Наташа, что-то шарики за ролики с этой историей заходят. Боюсь я историчку.
Понятно, сказала Наташка. Такое бывает. Называется нервный срыв.
Ты прям-таки, как врач. Хлобысь, и диагноз. Пойду-ка я присяду.
Сядем усе, сказал тоном Папанова из «Бриллиантовой руки» Андрей Ерисов, пробегая мимо.
Типун тебе на язык, буркнул я и подставил ему подножку.
Нога сама выскочила вперёд и зацепила его ногу. Хорошо, что в двери кабинета образовалась приличная пробка и Ерисов, влетел в неё головой, а не в дверной косяк. Ученики, как кегли разлетелись в разные стороны, Мокина и Фролова завалились задрав подолы кверху задами.
Оба-на! воскликнул Лисицын и заорал на весь коридор. Кусочек сэкса! Кусочек сэкса!
Млять! заорали Фролова и Мокина одновременно, окучивая Ерисова кулаками и ладонями. Ты что, Ерисов, мудак Какого хера!
пухлый, но оба очень сильные и уже мастера спорта. Старший был спокойный и добродушный. Младший был подвижный и всегда с хитроватым взглядом и снисходительной улыбкой. И с тем и с другим у меня сложились хорошие отношения.
Какой поездке? сделал я такое естественное удивлённое лицо, что Валерка нахмурился.
Что, батя ничего не объявлял?
Э-э-э Меня пару занятий не было. Может что и объявлял
В Ташкент едешь. Ты, оба Кауфмана и Губин. Уже утвердили и деньги выделили. Гордись. Первый твой «Россовет». Это, брат, ого-го Почти чемпионат России. Там сильные ребята приедут. Не сдрейфишь?
Я скривился. Никуда ехать не хотелось ни мне старому, ни мне молодому.
Не дрейфь. Но приналечь на тренировки надо, Миша.
Приналягу, вздохнул я, хотя приналегать ни на что, кроме диванчика, не хотелось. В автобусе я ещё больше разоспался, так и не проснувшись после пешего подъёма в горку.
Иди, переодевайся. Скоро Колян придёт. Мы сегодня с тобой позанимаемся. Георгий Григорьевич приболел.
О, как! Понятно, сказал я, вздыхая и понимая, что мне сегодня профилонить тренировку не удастся.
Развесив куртку греться на защитном щите над батареей, я остался в спортивном костюме. В зале зимой было прохладно, хотя и надышали уже тут изрядно. Боковые щиты, поставленные для того, чтобы не биться о стены и батареи, эти батареи перекрывали и тепло, минуя пол, поднималось мимо окон к потолку. Зато на этих щитах можно было нагреть куртку, застывшую после перехода по студёной улице.
Хорошо самостоятельно разминайся, сказал Валера. Сегодня мало кто придёт. Снова снег начался.
Да Я, когда ехал в автобусе, видел, что снова начался снег и подумал тогда о наших дворниках. Подумал и даже представил, что они уже вышли с своими мётлами и деревянными лопатами, его убирать.
Выполнив самостоятельно стандартный разминочный комплекс, я вдруг осознал, что он почти идеально настроен для самбо, но мало подходит для рукопашного боя или бокса. Ноги искали точку опоры, и приобретали, а утрачивали так необходимую в драке подвижность и реактивность.
Немного ещё «потянувшись», я приступил к бою с тенью, выполняя подходы на разные приёмы: переднюю подножку, боковую подножку, плечо со стойки и с колена.
Пришёл Колян Городецкий.
О! Шелест появился! Ты в курсе, что на соревнования едешь? спросил он, улыбаясь во всё своё круглое лицо и отсвечивая розовыми от мороза и ветра щеками при свете тусклой лампочки, прикреплённой к стене над входом в зал и спрятанной за проволочным защитным плафоном.
Уже в курсе. Валера сказал.
Так ты ж не ходишь на тренировки. Что тебя телеграммой сообщать и вызывать? Ха-ха!
Кольке понравилась его шутка и он снова рассмеялся. Его лицо просто светилось и даже сияло улыбкой и молодыми здоровыми зубами.
Ну, ничего, Николай сделал зловещий взгляд, не преставая улыбаться. Сегодня мы из тебя будем лепить чемпиона.
Валерка тоже улыбнулся.
Напугаешь ты его. Он на следующую не придёт.
Ха-ха! снова рассмеялся Колька и пошёл раздеваться в тренерскую. Не ссы, Капустин!
Продолжение поговорки было мне знакомо и не сулило ничего хорошего. Колька любил поиздеваться над тяжёлыми, но слабыми спортсменами. Не злобно, но Многие приходили просто повалять дурака и отсидеться у стеночки, болтая с дружками. А Колька вытягивал их на ковёр и или мял их в партере, если они не хотели подниматься в стойку, или отрабатывал на них броски. Я не часто филонил, если приходил на тренировку, и поэтому обиды на Кольку у меня не было.