Машинально я выбросил в его сторону классическую двойку и попал ему в горло. Он захрипел, схватился за шею, отшатнулся от меня, обозвал дураком, и отошёл. Добивать его я не стал, потому что смотрел на свои плотно сжатые кулаки с не выбитыми большими пальцами. Я чётко помнил, что после этой драки у меня всю жизнь болели большие пальцы, потому что я их тогда выбил. Или теперь? Теперь не выбил. Они торчали у меня во время ударов в стороны и я ими зацепился как раз за Сашкин подбородок, так как «тупо» промазал, не попав ему в челюсть. Сейчас не торчали. И потому были целы.
Охренеть! подумал я.
А ведь они, эти выбитые тогда сейчас пальцы помешали мне выиграть первенство «Динамо» в городе Ташкенте, на которое я ещё поеду в этом году.
О, как? удивился я. Откуда я это знаю? Тренер ещё не объявлял. В феврале это будет.
От верблюда, всплыла чужая мысль.
Я очень боялся шизофрении. У нас дома была, как я уже говорил, «Краткая медицинская энциклопедия» и мы с пацанами периодически изучали её, сбегая со школьных уроков. Так вот, как-то мы, в классе седьмом, пытались понять, что такое «шизик» и «шизоид». Так нас обзывали некоторые «продвинутые» девчонки. Термин сначала был найден в словаре русского языка Валеркой Лисицыным, а потом в моей энциклопедии. Тогда мы стали более осмысленно обзывать «обзывалок».
Спрятав чужие мысли, я убедился, что с Балдиным всё в порядке. Девчонки, обозвав меня «фашистом», завели его в класс, и сюсюкая, подвергли медицинскому осмотру и предложили Сашке намазать горло йодом, или зелёнкой. Но он, увидев бутыльки, сразу перестал хрипеть, вырвался и убежал.
А я продолжал пялиться на плотно сжимающиеся в кулаки и разжимающиеся в плоскую ладонь, пальцы. При сжатии кулака пальцы аккуратно складывались, начиная с крайних фаланг, как у робота. При полном разгибании пальцев ладонь становилась похожей на кинжал или наконечник копья.
Ты чего, Мишка? спросил Андрей Давлячин. Ловко ты его! Раз, два! И всё! А из-за чего вы с ним?
Фиг знает? пожал плечами я. Он что-то про мой ответ по истории сказал неприятное. Я не понял, но Что-то гадкое. Таким тоном Бе-бе-бе
Я скорчил «рожу».
Вот я и сказал ему, что «щас впорю, пойдём выйдем». Он: «это я тебе впорю». Я говорю: «Ну впори». Он впорол, а я ему следом двойку.
А в горло зачем? Мог убить!
Не-е-е Туда не убьёшь. Очень для этого надо сильно бить. Зато вырубает железно. И вообще, запомни, Андрюха, хочешь попасть в челюсть
бей в горло.
Кто это сказал?
Я.
Так ты же не попал?
Зато нокаут. Но вообще-то он должен был опустить подбородок. Горло всегда защищают. Он совсем драться не умеет.
А ты, смотрю, поднаторел. На бокс, что ли ещё ходишь?
Да, ну! Окстись! Мне ещё бокса не хватало. Так С батей. У меня и перчи боксёрские есть.
О! У меня тоже есть! Может вместе?
Андрюш, ну где?
Можно после уроков в классе заниматься.
Офигел? В школе после уроков оставаться? В секцию запишись.
Не-е-е Я ходил. Там лупцуют. Тренер не смотрит, а старшаки дубасят по башке. У меня потом голова месяц болела.
У нас на самбо тоже так. Старшаки младших терзают. Пошли, говорят, бороться, а сами приёмы свои на них отрабатывают и об ковёр лупят.
Так ты сам, вроде старшак
Есть и старше меня и здоровее. Уже поменьше стали приставать, а было тяжко. Но надо, Андрей, выстоять. Потом отцепятся.
Не Не пойду в бокс. Сам буду.
Протяни верёвку и качай маятник. Нырок два удара, корпус голова. Нырок два удара, голова-корпус. Нырок с шагом назад два удара, корпус голова. Нырок с шагом вперёд два удара, голова корпус.
Говоря, я показывал, как надо нырять и бить. И получалось у меня так ладно, что все вдруг перестали дурачиться и уставились на нас с Андрюхой. Вернее на меня, топчущегося вокруг Давлячина и наносящего удары в воздух, но в максимальной близости от его тела.
Ты что? Ты что? наконец выдавил Давлячин.
Он тоже топтался, только не понимал, куда ему бежать, потому что я был везде.
Шелест совсем озверел. Вот историчка довела! С дуба рухнул? На людей бросаешься!
Это вызверилась на меня Танька Зорина. Она смотрела на меня дико сощурив глаза, а на лице её поступили белые пятна. Она ещё и слегка шепелявила и звучали её слова, как шипение змеи.
Ты что, Танюша, это мы отрабатываем. Показываю твоему Андрею, как боксировать надо. Чтобы он тебя смог защитить.
Ка Ка Какому, «моему»? задохнулась от гнева Зорина. Ты ду дурак, Шелест
Девчонка вбежала в класс, схватила портфель и рванула по рекреации.
Чего это она? ошарашено спросил я Давлячина.
Дал бы я тебе сейчас в харю, да здоровый ты больно! выдавил белый, как мел Андрюха, а я вспомнил, что они станут «официально» дружить с Татьяной только к концу девятого класса.
Андрюш, Андрюш, извини! Млять! Не хотел!
Я взял его за руку.
Ты, мудак, всё испортил! раздражённо сказал он и попытался выдернуть руку.
Раздался треск и у меня в руках остался его рукав.
Бля-я-я! вырвалось у меня.
Вот, точно мудак! громко сказал Андрюха и влепил мне по лицу неплотно сжатым кулаком левой руки. Послышался громкий хруст. Я вспомнил, что у Андрюхи позднее оказалась какая-то болезнь с хрупкими костями.