Утром я встал сразу после гимна. Отец разговор не тему соревнований не завёл, я тоже.
Чего встал? спросил он.
Ну, ты же хочешь, чтобы я рано вставал, вот и встал, ответил я.
Почему ты так решил? спросил он.
Ты зачем включаешь радио на полную громкость? Ты же не глухой? Значит для меня. Меня гимн сегодня разбудил и до меня дошло, что ты этим гимном специально добиваешься, чтобы я раньше вставал. Ведь другого объяснения нет, для чего ты это делаешь? Ведь не издеваешься же над спящим человеком, которому вставать ровно через час?
Отец хмыкнул и с любопытством посмотрел на меня. Я толком ещё не понял, как мне себя с ним вести? Вроде, как я и не прав был когда-то, ну так и он не прав был во многом. Не знаю пока как быть, а внутренний голос молчал. Видимо хотел, чтобы я разобрался сам.
Куда ты? спросил отец, видя, что я одеваюсь в уличное.
Пойду на коньках покатаюсь. Что время терять?
Мог бы и уроки повторить.
Я их вчера выучил, но повторю обязательно.
Отец снова хмыкнул, дернув головой и скривив одну сторону лица. Не нравится. Никогда он не мог найти правильный тон в разговоре со мной. Только приказной. А теперь не получается вообще никакой.
На коньках я немного успокоился. А то, честно говоря, меня немного потряхивало после гимна и после утреннего разговора. А вчера ничего. Проснулся и снова уснул. И ведь и мама тоже просыпалась рано, а ей иногда нужно было ко второй, или даже третьей паре. Я уходил в школу, а она оставалась дома. Правда она кормила отца и меня завтраком. Трудна материнская доля
Поняв, что рефлексировать или рано, или слишком поздно, я успокоился. Делай, что должно, и будь, что будет. А что мне, ученику средней школы, сейчас должно? Правильно! Учиться, учиться, учиться Кхм Коммунизму? Так чего ему учиться, когда ему скоро кирдык. Учись не учись, а кирдык не только коммунизму придёт, а и социализму, ха-ха Такие дела. Такие кренделя выдаёт чужая память. А если она моя, так я, значит, доживу до восьмидесяти?
Не факт не факт. Кхе-кхе. Ты
По ней меня не мучали, а вот на алгебре Людмила Давыдовна на мне оторвалась. Но я вчера именно зубрил, а поэтому все параграфы рассказал, как из пулемёта. Плюс решил пару задач.
И что, скажешь и теперь, что ничего не понял?
Людмила Давыдовна, а можно не отвечать на ваш вопрос? Боюсь что мой ответ вам не понравится.
Класс сначала моей речи притих, а потом самые смелые стали подхихикивать, а остальные зажав рот издавали странные звуки.
Хамишь, Шелест. улыбаясь спросила математичка.
Да ни Боже мой, Людмила Давыдовна.
Тут класс не выдержал и грохнул от смеха. Прыснула, зажав губы и математичка.
Ты меня убьёшь, Шелест. Или я тебя. Садись от греха-а-ха-ха-ха.
Её буквально скрутило от смеха и она смеялась долго. Ржали как лошади все. Только я стоял и ничего не понимал. И это «убивало» смеющихся ещё больше.
Глава 8
Так и с английским было. Пока не найду ещё какой-то стимул, остываю к занятию. Будь то развлечение, или работа. Единственное, чему я никогда не изменял, это каратэ. Но в нём нет предела совершенству.
Поэтому я себя стал заставлять «тупо» зубрить.
Кстати, на физкультуре сегодня не произошло ничего сверх ордиинарного, кроме того, что я умело подставлял корпус и физруку это очень понравилось. Обратил внимание на мою игру и Валерка Гребенников. Мы играли с ним в разных командах и я его несколько раз неплохо остановил. Я уже говорил, что Грек шустрый, как вода в унитазе, но играет очень неплохо. Он бывало, ради прикола с шайбой по площадке по нескольку кругов нарезал, а потом забрасывал гол. Причём у него уже начинали шайбу отбирать и чужие, и свои, но он всех обведёт и забросит. Ха-ха Хороший был спортсмен Валерка, но гордыня его губила. Не хотели с ним играть в команде.
Так вот он после очередного нашего «клинча», а он хоть здесь меня пытался «обставить», сидя на жопе сказал:
Ты и впрямь, Шелест, прибурел. Когда играть научился?
Да и не умею я играть, сказал я. Я в защите, а ты в нападении.
Никто из них меня не остановит, а ты не пускаешь, как так? Ведь мы проигрываем, а я никогда в хоккей не проигрывал.
Я подал ему руку, он её принял и, оперевшись в мой конёк своим, поднялся.
Так вот, зубрю я себе зубрю и вдруг думаю, что ведь если Валерку раскрутить и потрясти, как Буратино, то ведь с него и деньги стрясти можно. За физическую охрану. Мой визави, то есть, я в будущем, этим и занимался на пенсии, работая в охранном агентстве инструктором по рукопашному бою, самбо. Огнестрелом он, естественно, тоже владел, но не преподавал. Были специалисты этого искусства и покруче него. А на пенсию он уходил из милиции. Во куда меня, оказывается занесло. Никогда бы не подумал, что стану ментом.
Мысль промелькнула, но не погасла, а торчала занозой и мешала зубрить. Тогда я сам себе сказал, согласен, будем качать тему охранника, и мысль, как красный сигнал светофора, погасла, позволив полностью отдаться зубрёжке. Валерку я увидел на катке вечером. Он гонял шайбу один против пятерых, а на воротах у него стоял кто-то из нашей «мелкоты». Не беря коньков, чтобы не превращать разговор в соревнование, я вышел на улицу.