Вот только знать бы, что это за ощущение такое и чего оно мне сулит
Глава 8 Переправа
Что происходит? сажусь на кровати и осматриваюсь.
В нашей палате никакой суеты нет. Соседки также только просыпаются и растерянно и сонно осматриваются по сторонам. Похоже, что вся суета находится за пределами палатки.
Не знаю, Анастасия Павловна, но что-то страшное происходит, сестра Аглая единственная из всех уже полностью одетая подходит ко мне и, сев рядом, обнимает. Я на улицу после утренней молитвы выходила. Воздухом подышать. А там такое!..
Она хватается за щеки и лишь качает головой вместо того, чтобы хоть что-то объяснить.
Да что такое-то, Аглая? Рассказывайте, миленькая, беру ее за плечи и пытаюсь привести в себя. Напал что ли кто?
Неужто турки до нас добраться сумели? подходит Марфа Ивановна.
Да куда ж там туркам-то? перечит сестре по-прежнему сидящая на кровати Анна, после чего широко зевает и снова ложится на кровать. Турки ведь на той стороне Дуная сидят. Им смысла-то к нам идти нет.
А может быть это наши на тот берег пошли? присоединяется к беседе Лизавета Ивановна, уже натягивающая платье сестры милосердия.
Ой не знаю я, девоньки миленькие, качает головой Аглая. Ходят там все туда-сюда. Разбираться начнешь не разобрать!
Да кто же ходит-то там, не отпускаю ее. Вы же видели, кто ходит.
Наших видела, Анастасия Павловна, похоже, что все же она начинает приходить в себя. Идут они. Вперед идут, к реке.
Так ведь точно переправляются, хмыкает Анна Ивановна и поворачивается на другой бок.
Может и переходят, Аглая не спорит, но и не соглашается. Да вот только больно часто там гремит, вдалеке. Словно наступают турки-то!
Наших они встречают, вот и гремит, бубнит, уткнувшаяся в подушку Анна Ивановна. Развели, тоже мне тут. Спать не дают.
Так как же спать-то, миленькие мои, сестра Аглая вскакивает с кровати и окидывает нас удивленным взглядом. Наши наступают, или турки идут, разницы ведь нет. Все раненых полно. Знать, привезут сейчас.
А ведь права Аглая! поддерживает девушку Марфа Ивановна. Готовиться нужно, девоньки! Страшно будет, да нельзя нам голову терять!
Смотрю на них и понимаю, что действительно скоро страшно будет. Мне за мою долгую практику не приходилось дело с раненными иметь. Но ни единожды на операционном столе передо мной оказывались жертвы аварий. С ними я такого насмотрелась, что знаю, как страшно бывает. Но я ко всему теперь готова.
Вот только все равно как-то страшно мне. Не знаю почему, но страшно.
Так что же мы сидим-то, девоньки, поддерживаю Марфу Ивановну. Одеваться надо, да к Серафиму Степановичу бежать. Он небось занят уже в палатах, забыть про нас забыл.
Точно забыл, соглашается Аглая. Видела я его. Он ведь сперва тоже ускакал куда-то, да вернулся. Видать важное что узнавал.
Важное, не важное, а нам сидеть не положено, Лизавета Ивановна, уже полностью одетая, выглядывает из палатки и тут же добавляет: К тому же идет уже Серафим Степанович. Знай, по наши души идет!
Больше слов не требуется. Даже Анна Ивановна с кровати подпрыгивает, да платье натягивать принимается. Не хочет врача нашего злить. Впрочем, и я этого не хочу.
Поднявшись, так же надеваю найденное рядом с кроватью платье сестры милосердия и хочу уже было к выходу направляться, да замечаю край бабушкиного дневника, ставшего теперь моим собственным.
Нет, так не пойдет! беру дневник и перетягиваю его шнурками.
Когда завязываю на узел, снова ощущаю странное покалывание. Оно уже кажется мне слабее, чем было вчера вечером, но все равно доставляет легкий дискомфорт.
Так спокойнее будет, завязанным, убираю его обратно под подушку и поправляю лежащий рядом с ней сверток с травами. Уверена, что они еще пригодятся мне в будущем.
Ну что, голубушки, проснулись? громогласный Серафим Степанович заходит в палатку как раз в тот момент, когда я уже направляюсь к выходу.
Мужчина уверенно входит в палатку, совершенно не заботясь о том, одеты мы уже или нет. Он оценивающе окидывает нас хмурым взглядом, но лицо его не выказывает совершенно никаких эмоций.
Готовы, Серафим Степанович, тут же подбегает к врачу Марфа Ивановна. К вам идти собирались. Да вот только испугались шума с улицы.
Правильно, что испугались, бас врача прокатывается по палатке, заставляя вздрогнуть. Да вот только все равно идти придется. Наши Дунай перешли. Теперь уж и нам переходить надо будет.
Неужто побили турка? с недоверием спрашивает Анна Ивановна. Они ж на том берегу крепко сидели. Слышала я, как солдаты наши говорили про это.
Крепко не крепко, а теперь не сидят уже, недовольно бросает Серафим Степанович. На том берегу уже битва идет. Наши турка теснят, значит и победа за нами будет. А вам, голубушки, не о позициях, а про раненых думать надо.
Так мы ведь про них, про миленьких только и думаем, исправляется за сестру Марфа. Так ведь, девоньки?
Так, в один голос заявляют Ивановны, да и мы с Аглаей присоединяемся. Правда ведь о раненых говорили.
Ай! отмахивается Серафим Степанович. Собирайтесь, да в палаты идите. Нам раненых нужно к транспортировке подготовить. Не сможем с собой их тащить, нужно до города отправлять.