Пытаюсь развязать его, но у меня ничего не выходит. Он оказывается так крепко затянут, что не выходит подцепить шнурок и потянуть за него.
А ведь мне кажется, что внутри может быть очень важная информация.
Анастасия
Павловна, ну что же вы сидите? Чай уже стынет, сестра Аглая зовет меня из-за стола, где она с девочками уже разлила по чашкам чай.
Иду-иду, беру дневник с собой, в надежде, что у меня все же получится ее открыть. Или девочки сумеют помочь.
Чай сегодня с баранками пить будем! радостно заявляет Марфа Ивановна и достает на стол связку крупных неровных баранок. Папенька из Петербурга прислал. Велел раздать всем и просить дочерей его беречь.
Так мало же здесь, чтобы всем раздать, замечает сестра Аглая, принимая свою баранку.
Так это же только часть! поддерживает веселье Анна Ивановна. Папенька ведь наш пекарь, целую фуру пригнал. Бублики, баранки, хлеб Фунтов сто, наверное, вышло.
Теперь точно все солдатики свататься начнут, присоединяется Лизавета Ивановна. А вы чего, Анастасия Павловна, бублик не едите? Неужто не голодны?
Голодна, спешу исправить ситуацию и откусываю небольшой кусок. Не могу с книжкой разобраться. И вроде не сложный узел, а никак поддаваться не хочет.
Книжка говорите? Так это мы мигом! сияет Марфа Ивановна. Сестра Аглая, посмотрите внимательнее, у вас зрение лучше. Лизавета, чайку Анастасии Павловне подлей, чтоб дело лучше шло!
Вся компания моментально окружает меня, словно стая любопытных воробьев вокруг оброненной крошки. Аглая, вооружившись очками, принимается сосредоточенно изучать схему узла, тыкая тонким пальчиком в замысловатые линии.
Ничего не понимаю, девушка пытается подцепить шнурок ногтем, но тот не поддается.
Тогда она берет иголку и старается продеть ее между шнурками. Но и тут ничего не получается. Узел оказывается слишком тугим.
Дайте-ка мне попробовать, подлившая мне ароматного чаю, Лизавета ставит чайник в сторону и тянется за дневником. Тут, наверное, хитрее действовать нужно.
А ну, попробуй хитрее! Марфа Ивановна выхватывает мою неуступную вещицу и передает ее сестре. Может действительно выйдет чего.
Лизавета Ивановна берет дневник и внимательно изучает шнурки. Она начинает закручивать их, теребить, трясет и крутит сам дневник. Но у нее также ничего не выходит.
Нет, так точно ничего не выйдет! Анна Ивановна кладет на стол небольшой нож, лезвие которого местами покрыто зазубринами. Давайте отрежем узел, а шнурки, при надобности, заменим.
Смотрю на нож, на дневник, снова на нож Мне жалко резать шнурки. Они выглядят весьма старыми и очень подходят к самому дневнику. Вряд ли получится найти точно такие же. В это время ведь еще не умели искусственно старить вещи.
Не надо резать, решаю, что лучше оставить дневник закрытым до лучших времен. Уверена, что найду способ развязать этот узел. А может быть, Серафима Степановича попрошу помочь.
Серафима Степановича можно попросить, соглашается Марфа Ивановна. Он мужчина дельный. Наверняка найдет, как проблему разрешить.
Значит так и поступим, забираю дневник обратно и кладу перед собой. А сейчас давайте спокойно чай попьем.
За чаем обсуждаем мирную жизнь Петербурга. Оказывается, что кроме Аглаи все мы из культурной столицы. Да и та недалеко ушла из Царского Села она.
И все мы добровольно пошли сестрами милосердия на фронт.
Значит будем вместе держаться, заключает Марфа Ивановна и встает из-за стола. А сейчас давайте отдыхать. Серафим Иванович говорил, что завтра на дежурство нас выставит.
Действительно, в таком случае лучше отдохнуть, вспоминаю свое первое дежурство в хирургии и боюсь, что здесь будет не легче.
Расходимся по кроватям. Одни сразу ложатся и забираются под тяжелые одеяла. Другие садятся заниматься своими делами.
Я отношусь ко вторым. Мне очень хочется разобраться с дневником и узнать, что в нем написано. Не сомневаюсь, что что-то важное, раз он оказалась среди моих вещей.
Но как развязать шнурки, ума не приложу.
Не могу понять, что в этом узле не так. Выглядит он, как самый обычный узел, ничем не отличается от других. Но что-то будто бы держит его, не дает ему ослабить натяг.
Ну пожалуйста, ну откройся, миленькая, поглаживаю дневник, словно он живой и просто требует к себе внимания. Ой!
Неожиданно чувствую легкое покалывание и отдергиваю руку. Но это не помогает. Покалывание никуда не девается, хотя на ладони я не вижу ничего, что могло бы меня колоть.
Заноза что ли? внимательно изучаю свою ладонь, но ничего не нахожу. Более того, прихожу к выводу, что покалывание это исходит изнутри.
Однако на этом удивительное не заканчивается.
Оставив ладонь в покое, возвращаюсь к узлу. И на этот раз, стоит мне только до него дотронуться, как он сам собой распадается, предоставляя мне доступ к содержимому дневника.
Вот тебе и чудеса, только и произношу я.
Не знаю, что случилось, но что-то мне подсказывает, что произошло это все не просто так. Но что именно все это значит мне только предстоит узнать.
Глава 7 Посланье бабушки
Как человек знающий анатомию и физиологию человека лучше, чем таблицу умножения, не могу принять свои ощущения. Списываю их на переживаете и пережитый за последние часы стресс. А может быть и вовсе все это лишь последствия недуга моего настоящего тела. Мне ведь не известно, в каком состоянии оно сейчас находится.