А спать где будешь? выпучила на меня глаза Рона, у очага, как Золушка?
Отметив, что сказки мы читали одинаковые, несмотря на разные миры, я улыбаюсь.
Да может и вообще спать не буду, но в трактир не пойду. Агата знает!
Я понизила голос. Рона мигом стала серьезной.
Да уж, сочувственно бормочет она, тогда оставайся, конечно. Только как ты тут будешь, тут ведь охрана, наверное, и все такое
Как-нибудь, машу я беспечно рукой, разберусь. Мне ведь только до завтра продержаться, а там меня уже в штат зачислят, и комнату свою выделят.
На том и расстались. Рона с компанией трактирных служащих уходит восвояси, а я, спрятавшись в кладовку, остаюсь. Долго в ушах еще звенит тонкий голос Агаты, спрашивающий у Роны, где та потеряла свою подружку. Кажется, меня даже искали Но за огромным мешком с мукой никто посмотреть не догадался.
Когда в кухне все стихло, я выбираюсь наружу. Отчаянно радуясь, что счастливо избежала проблем с трактирщиком, я тем не менее, взволнована и немного напугана. Темная кухня, незнакомый дворец, в коридорах которого я ходила лишь однажды, странные звуки, шорохи, запахи
Эх, найти бы укромный уголок да завалиться там спать. Но где? В кладовке все завалено жестяными банкам и мешками, которые мягкими никак не назовешь. Хоть внутри мука и крупы, но мешки столь туго набиты, что на перину совсем не тянули. На жесткий ортопедический матрас тоже.
В кухне диванов, конечно, не было. Зато имелась узкая скамеечка, на которой можно, если подогнуть ноги, кое-как умоститься. Так я и сделала, свернувшись калачиком.
Однако сон продолжался недолго. Едва начало сниться что-то приличное, как в ушах раздался оглушительный вопль:
Быстрей! Его Величество! Ему плохо! Срочно готовить настойку солодкового корня!
И вина туда бухнуть не забудь! советует второй голос, не столь громкий, зато ворчливый.
Давайте быстрей! вопит тонкий мальчишеский тенорок, папе очень плохо, я сам отнесу, только сделайте!
Почти обезумев от того, что меня сейчас увидят, моментально скатываюсь со скамьи и заползаю под нее. Кое-как там скрючившись, стараюсь не лязгать зубами.
В кухне между тем закипела работа. Включился свет, озарив один из очагов. И возле него заплясали три неверные тени. Одна высокая и длинная, вторая приземистая и упитанная, и детская.
Они принялись греметь котлами, наливать воду, что-то варить. Вскоре до моих ноздрей донесся аромат каких-то трав и специй.
Ваше Высочество, не скачите так, строго приказала одна из кухарок, у меня в глазах рябит.
Но там же папа! тонкий голосок Адама звенит от обиды, он же ему ведь плохо! Я просто не могу сидеть на месте!
С ним главный лекарь и ваш старший брат, успокаивающе журчит ворчливый низкий голос, ничего страшного не случится с Его Величеством, сейчас выпьет нашего тох-додди
Хот-тодди, машинально исправляю я.
А это точно поможет? Адам с надеждой заглядывал в котел.
Конечно, по рецепту лекаря ведь делаем, успокаивает мальчика кухарка, ну вот, все готово, несите скорей!
Адам нетерпеливо подхватил поднос с большой дымящейся кружкой и почти бегом двинулся в сторону покоев. Когда дверь за ним закрылась, обе кухарки устало вздохнули.
Ну вот, все как всегда, произносит одна из них, еще одна бессонная ночь.
Да уж, откликается другая, принимаясь мыть котелок, лишь бы помогло.
Все хуже и хуже помогает, сетует ее товарка, кашель Его Величества ничем не снимается.
Ее собеседница хотела что-то ответить и уже открыла рот, как в кухню ворвался Адам. Он тащил пустой поднос, гневно потрясая им в воздухе.
Не помогло! орет он, и слезы катятся у него из глаз, Папе только хуже стало! Что делать-то еще?
У него форменная истерика. Мне хотелось выйти и успокоить перепуганного мальчугана, но это невозможно. Оставалось наблюдать за всем, вздыхая от собственной беспомощности.
Кухарки переглянулись. В их глазах не было удивления, скорее замешательство. Я поняла, что женщины уже поставили крест на здоровье и жизни короля, но не знают, как сказать об этом его маленькому сыну.
А что говорит главный лекарь? осведомилась одна из кухарок, та что повыше и построже.
Ничего он не говорит! голосил Адам. И Бриар тоже молчит! А папа голос Адама стал очень тихим, как будто сил лишился, папа кашляет и дышит так тяжело Мне так страшно
Все! Больше сидеть под скамейкой я не могу. И с кряхтеньем покинув свое убежище, выхожу в освещенный уголок кухни.
Ой, мама! визжит при виде меня высокая кухарка и крестится.
Вторая низенькая толстушка с добрым лицом, бледнеет, грузно оседая на табуретку.
Адам завизжал от неожиданности, но потом, всмотревшись, узнал меня.
А-Аделина? чуть заикаясь, спросил он.
Я кивнула.
Т-ты откуда здесь? недоверчиво поинтересовался мальчик, обходя меня кругом. Точно не привидение?
Пока еще жива, бодро отрапортовала я, но извини, конечно, от твоего визга и помереть недолго.
Ты-ты пришла лечить папу, да? Ты знаешь средство? глаза мальчика просияли. Бриар говорит, ты кудесница!
Да, я пришла лечить Его Величество! не стала я отрицать, а теперь тащите мне черный чай, мед самый лучший, лимоны и пряности, какие есть. Еще виски, тоже лучшего образца! Ну, быстро!