Рыбкой копченой в дорогу подзапасемся. А из утра дальше пойдем. Чуется мне, что никого нам искать не придется, кто хочет сами нас найдут. Течение, хоть и слабое да все попутное, парус на такой шири тоже не стали спускать, и когда на закате солнце коснулось горизонта, ладьи причалили к левому
берегу, где почти у самой воды стояло с десяток изб и столько же сараев.
А и правда, вроде горка, только невелика, обратился к князю Ярополк, да и селище невелико. Вон, вроде как и встречают.
К причалившей прямо к берегу ладье подходило с разных сторон человек десять. Кого там только не было! Но первыми шли пошатываясь, в обнимку, двое: один типичный новгородец, однако, не смерд, а какой-то ухорез-ушкуйник*, о чем ясно свидетельствовала далеко не новая и грязноватая зеленая шелковая рубаха и добротный нож-косарь* на поясе. Шапка на молодце была кунья, а серьга в ухе серебряная. Второй, высокий, смуглый, со светлыми волосами, завязанными в хвост, был еще живописнее. Кожаные штаны, спущенная с одного плеча замшевая рубаха, на шее крест и волчий клык на тонкой серебряной же цепочке, короткий, в полтора локтя, меч на боку. Все тело изукрашено синими узорами татуировок и белесыми шрамами. Воин племени емь, ушедший от своего народа.
Подойдя к ладье, они остановились, как будто впервые увидели чужой кораблик, огляделись по сторонам.
Глянь, Коготь, каких к нам гостей река принесла! воскликнул русич, никогда таких тута не бывало со стороны озера. Што за люди такие? Пошто до нас пришли?
Скажут, спокойно произнес емчанин Коготь.
А что на берег не выходят? Поди, ты своей размалеванной рожей перепугал их, ась?
А вот я сейчас так испужаюсь, что мало вам не покажется! и с борта спрыгнул Радивой, кто тут такой спьяну гундосит непотребно?
Ишь, молодечь, каков, с новгородским выговором произнес русич, прям ежа да голой ж напужааал! А ну сюды поди! На-ко, подержи! снял с себя пояс с ножами и отдал емчанину. Сам же пригнулся, выставил вперед кулаки.
Не испужался еще? глумливо спросил Радивоя. Тот не ответил, а шагнул вперед каким-то плавным шагом, подняв руки на уровень пояса. И вдруг прямо с места прыгнул, левой ладонью влепил новгородцу хорошую затрещину, а когда того швырнуло в сторону, правой как клещами сжал ему горло. Новгородец попытался, молотя кулаками, достать Радивоя, но почти сразу прекратил эти попытки и поднял руки. Радивой сразу выпустил своего противника из захвата.
Пошутковали и будя! И чего тебе неймется? Вроде не отрок давно, а все лезешь силушкой меряться, Мирон. Пора бы уж зарубить на носу, что кметь не по зубам ловцу. Иль ты опять в ушкуйники подался?
Да ну тебя, Войко, вечно ты верх берешь. Хоть бы по дружбе разок поддалси. Уважил старого знакомца. Вон Коготь и тот тако мыслит.
Ты все время за меня баять норовишь, укоризненно произнес Коготь на чистом русском, а ведь у меня свой язык есть. И своя голова на плечах. Здравия тебе, Войко. Далёко ли собрался и с кем?
Куда надоть туда и идем с князем нашим.
Неужто сам Вячеслав белозерский тута?
А то!
Ооой ёёё оба, Мирон и Коготь, отступили назад и спрятались за спины троих солидного вида мужей, шагнувших вперед. Как только они подошли, как по сигналу с ладьи были спущены сходни, и на них вступил князь.
Здрав буди, княже! громко провозгласил тот, что был в середине, путем-дорогой здравствуй.
И вы здравы будьте, люди добрые. Сказывайте, как живете-можете?
Так, княже, сойди на наш бережок с воями, мы котлы под уху греем, скоро и ушка* добрая поспеет. Переломи с нами хлеб, не погнушайся трапезой с людьми простыми. А там и сядем рядком да поговорим ладком.
Добро. Ты у них набольший? Как зовут тебя?
Нету у нас набольшего, все на вече решаем, да дела меж собой делим. Я вот народом поставлен переговоры всякие вести, а это видоки, чтобы потом обсказать народу о разговоре безо лжи. А зовут меня Тарас, а прозвищем Порог.
Занятное прозвище. Отчего так прозвали?
Так шуму от меня много, гласом Господь таким наградил, гремит как порог на Онеге.
Князь повернулся к Ярополку и вполголоса отдал несколько распоряжений. Порог разобрал только « по трое на ладью» и « сменить молодцов, чтобы поснедали»*
Дружина сошла на берег, всей ватагой повалила в центр селения, где между домами горели костры, от котлов на кострах шел пар и тянуло запахом вареной рыбы. У котлов суетились какие-то люди, помешивая варево, добавляя в него какие-то травы, резаную репу Вскоре котлы были сняты и установлены прямо на земле, а вокруг котлов уселись вперемешку и гости, и хозяева. Какое-то время царило молчание, все насыщались. Уха и вправду была хороша. Наконец князь, сидящий в окружении монахов и Даниила, облизал ложку и убрал ее в чехол на поясе.
Спаси Христос, повечеряли знатно, вот только как в реку вошли так уж и в походе, а в походе хмельного нельзя. Так что не взыщи, Тарас, бочонок малый меду я тебе
в дар поднесу, выпьете потом за нашу удачу в походе.
А теперь поведай мне без утайки, какие вести по реке плывут мимо вас? Что слышно про чудь, будут нас оружием встречать или в леса с реки уйдут? Мне ведомо, что летние стойбища ихние на местах впадения рек, на мысах стоят. Рыбу, поди, на зиму заготовляют?