До зимы живи, вдруг велела болотница.
А там? удивилась Маша.
А по зиме уходи. Беги. Иначе придут по твою душу. Договор. Договор имеется.
Маша бессознательно потянула на себя край одеяла, поскольку со всех сторон потянуло внезапно холодом. Забились на ледяном ветру занавески, луна скрылась за сизыми облаками, в голове словно голоса зашептали: беги, беги! И через секунду все стихло, будто не было.
Какой договор? Кто придет? сбилась на человеческий язык Маша.
Кикимора ее поняла, ответила:
Мы его не видели. Водяной видел. Мы не скажем. И водяной не скажет, сгинул он. И братья его промолчат. Страшно. Страшно нам. И лениво.
Услуга! выпалила Маша веское слово, поняв, что торги начались.
Она что-нибудь сделает для болотниц, а они обязаны отплатить ей добром или советом. Таков закон Равновесия.
Болотницы зашептались. После старуха изложила суть просьбы.
Пруд при усадьбе давно стоит мертвым. С тех самых пор, как нечто злое явилось в дом и говорило с хозяином. Водяной в том пруду сгинул. Кикиморы едва выживают, кормиться ходят в омуты. С русалками вот на сей почве поссорились.
Очисти пруд, велела болотница на прощанье. Тогда беседу нашу продолжим.
Маша долго лежала в темноте без сна. Легко сказать очисти. В мертвой воде не живет рыба и кувшинки не цветут. А ведь раньше, должно быть, редкой красоты водоем был!
Хороша задачка, сложна тем и интересна.
Но что за зло приходило к старику Осинину? Загадка.
Глава 4
И верхом Иван не ездил давно, увлекшись новеньким германским мотором с поднимающейся крышей. Скачка разжигала удаль. Наверное, ту саму, о которой говорилось в сказках молодецкую.
Дед до сего дня нес вдольские обязанности Левецких на себе. Однако приближалось тридцатилетие Ивана, и старшее поколение деликатно, но настойчиво напомнило ему о княжеском долге.
А
обнажила зубы.
Креститься при тварях поперечных Кодексом Равновесия было не рекомендовано, «дабы не потерять доверия оных», и Иван быстро сотворил вдольский оберег накрыл себя ладонью вдоль тела и над макушкой, будто радугой.
Сделал он это совершенно машинально. Может, и прав был дед, говоря, что посредничество у Левецких в крови.
А пусть бы и свалился твой Родион Дементьич! прошипела Аксаша. Но я б его не сразу души лишила. Сначала напомнила бы, как он меня в мою брачную ночь снасильничал, как жениха мого розгами до смерти забили Побывал бы в моей шкуре, утопленником. Костей не сыскать, вечной муки не миновать!
Дура! с досадой крикнул Иван, вскочив и отряхиваясь. Тот Родион Дементьич, почитай, век назад помер. Этот Родион Дементьич потомок его, правнук! Вечно вы, нечисть, во временах теряетесь! Явь с Навью путаете!
Русалка смотрела на князя недоверчиво, насупившись, волнуя воду хвостом. К ней постепенно возвращался приятный глазу вид, однако и тот, мертвый, запечатлелся у Ивана в памяти.
Где кости твои лежат? осведомился он, вытирая лицо от брызг подолом, что было бесполезно, потому как дорогая, голландского сукна рубашка сама спереди основательно промокла. И легкий, английского покроя пиджак тоже пропитался водой. Тьфу, нечистая сила! Облила всего, хоть выжимай!
А ты меня не накажешь, княжич? Аксаша глядела исподлобья, хмуро. Не накажешь ведь. Старый вдольский князь пока Приречьем правит, не ты.
Не я, согласился Иван, перебравшись на место посуше, под солнце. Но если еще раз подобный фокус повторишь, попрошу у деда полномочия и казню тебя по законам Равновесия. Если бы Лопушкин погиб, не дай Творец, уже казнил бы!
Развоплотишь? ахнула русалка. Рука не поднимется!
Отчего же не поднимется? Ты разве знаешь меня? Левецкий говорил спокойно, серьезно. И вправду развоплотил бы, дай старший Левецкий такой приказ. Таково наказание за нарушение Договора. Я не дед церемонии не по мне. Имею право как представитель правящего вдольского князя. Отстанешь от Лопушкина, извинишься забуду провинность. Покажешь, где кости твои похороню их по святому закону. Все для вас, мадам!
За церковной оградой закопаешь, обиженно скривилась Аксаша. Как утопленницу. В чем мне от этого прок?
Дура, повторил Иван, чувствуя, как холодит мокрую спину осенний ветерок. Пиджак он снял, но это мало помогло. Не хватало еще простудиться, когда столько дел впереди. Прошли те времена, когда утопленников за оградой хоронили. Нынче в России семь государственных религий, одна не подходит выбирай другую. Упокоишься. Прощения, разумеется, у Творца испросишь, за самовольно отнятую у себя жизнь.
Истинная нечисть вечно плакалась, что в Поперечном царстве ей тяжко, однако в Навь посмертную и Творца чертоги не стремилось, пусть даже с перспективой родиться вновь человеком.
Подумаю, проворчала Аксаша, надменно скрестив руки. А ты, княжич, почаще оглядывайся.
Угрожаешь? изумился Иван.
Услугу оказываю предупреждаю, русалка покачала головой. И вправду, угрозы в ее голосе не было. С нечистью местной воевать ты готов, вижу. А ты сразись с тем злом, что в яблоневом доме след оставило.
С каким еще злом? В каком-таком доме?
Иван почему-то обернулся, будто зло уже стояло за его спиной, а когда посмотрел на реку, водяницы и след простыл.