Так словеса местные, а вы, видно, нет, заметил присевший над дорогой Игнат, серьезно глянув снизу на Машу своими зелеными глазами, отчего у той застучало вдруг сердце. В гостях, должно.
Можно и так сказать, уклончиво ответила Мария. Подумав, все же добавила: В «Тонких Осинках».
Ага, слыхал.
Марья Петровна Осинина, племянница Маргариты Романовны Дольской-Осининой. И что же слово сие означает?
Страх по-нашему предупреждение, но княжеский камердинер почесал веткой в затылке, это ж не перевести, не передать, это чувствовать надобно. Ужас, что жилы стынут.
Маша кивнула, соглашаясь: она сама эффект от слова, пусть не вслух произнесенного, но в пыли начертанного, испытала. Стало холодно, и словно кто-то рукой ледяной затылка коснулся.
И чего бы ему прозвучать?
Кто знает? Игнат задумчиво поглядел вдаль. Нечисто тут что-то тревожно Затевается что-то. Князю скажу.
А ты вы, Игнат, много слов таких знаете, с причерками? бодрясь, спросила Маша.
Ну парень почесал в затылке. У каждой нечисти тут свое словцо тайное имеется. А бабка моя ведунья. Так сразу и не скажу. Много, должно.
Что дернуло Марию за язык, а что, она сама не поняла. Просто вырвалось вдруг:
А вы сможете мне их записать? и тут же немного испугалась, то ли своей просьбы, то ли кивка Игната. Добавила: Если нужно, я лично попрошу Ивана Леонидовича об услуге. Чтоб отпустил вас на пару часов.
Игнат пожал плечами:
Нечто то услуга? Я человек вольный, пущай и на окладе. Князь часто отлучается то в лес, то в город. Долго ли словеса начеркать в его отсутствие? Да хочь завтра.
Они вышли на пригорок, с которого уже виднелись «Осинки», и договорились о встрече в дубовой роще.
Примерно в середине пути между именьями Игнат отдаст записку и скоренько вернется в «Удолье». И приличия, вроде как, будут соблюдены. Маша же все это не ради глупостей затеяла, а в поисках знаний.
Домой Маша шла, предвкушая новую встречу. Это ж сколько новых слов впишет она в свою тетрадь с научными заметками, которая, к слову, почти закончилась впору подавать заявку на издание монографии! Отец бы ею гордился!
Это лучше, чем бродить по деревням и расспрашивать подозрительных местных. В таких местах стоит чужаку заговорить о Поперечье, и люди замыкаются,
все же надеясь, что на обратном пути ее сопроводят или довезут. Не то чтобы было страшно бродить по ночным лугам и прилескам просто не хотелось выглядеть храбрящейся девицей, гордо (или по наивному бесстрашию) стаптывающей городские туфельки на сельской дороге.
А еще мечталось прокатиться в желтом моторе Лизы Абрамцевой. Но это было совсем уж глупостью.
И как так сталось, что у племянников местной помещицы совсем не имелось денег? Многие семьи потеряли капиталы во время крестьянских бунтов десять лет назад. Абрамцевы тоже?
Марфуша могла и присочинить, добавив к образам сестры и брата черных мазков. Лиза, конечно, выглядит легкомысленно, однако, что в городе обычное поведение молодой хорошенькой барышни на выданье, в деревне срамота.
Про брата ее непонятно. Может, и влез во что-то запрещенное, а теперь отсиживается у тети. Но с бомбами же по улицам не бегает!
В конце концов, Маргарита Романовна о них дурного слова не сказала. Вот и Маше с чужим мнением жить не по душе, лучше свое впечатление сложить.
И вообще, ее ждут в гости, а она все вспоминает встречу в лесу и гадает, придет ли Игнат в рощу.
Глава 7
Но у Марии в душе шевельнулось скверное подозрение: а ну как ее нарочно заставили пройтись пешком? Но что за интерес Абрамцевой позорить гостью? Никакого. Это все Марфуша подпустила яду в Машину голову.
Подол платья запылился, оно и без того было немодным, хоть и почти неношеным, и при взгляде в зеркало в сенях Маша нашла, что выглядит скверно.
В гостиной расположилось довольно пестрое, на взгляд Марии, общество, и она была подробно представлена ему важничающей Лизой.
Помещик Лопушкин с семьей, полный лысоватый господин слегка оторвал зад от кресла, кивнул и плюхнулся обратно. Екатерина Михайловна, его супруга. Мэри, их дочь.
О! Да мы тезки! Я так рада обрести новую подругу! тонким голосом пропела высокая нескладная девица, крепко обняв смущенную Машу.
Марии такая фамильярность при первой встрече показалась не совсем приличной, и она вынуждена была напомнить себе о различиях городского и сельского менталитетов. Екатерина Михайловна, полная одышливая дама, прогудела что-то приветственное.
Фроляйн фон Линген, продолжала Лиза. Маше улыбнулась пышущая здоровьем румяная молодая дама. Как и вы, приехала к родственникам погостить, и, как и вас, мы будем настойчиво умолять ее задержаться.
Амалия, низким грудным голосом с сильным акцентом представилась германка. Я плохо говорю по-русски. Трудный язык русский, чтоб учить.
О да, согласилась Мария. Очень вас понимаю.
Фроляйн фон Линген как-то сразу расположила Машу к себе искренней, доброй улыбкой и спокойствием.
Поручик Татарьин Николай Федорович, наш старый друг, Лиза переместилась к креслу у столика с вином и закусками. В нем дремал усатый молодой человек в помятом мундире, с лицом того болезненного оттенка, что обычно выдает пристрастие к крепким напиткам. Абрамцева топнула ножкой: Николя! Проснитесь, наконец! У нас гости!