Ольжана говорила: он бы, несомненно, женился, завел бы овец и кур, и урожай заботил бы его гораздо больше, чем неточность в научных текстах. Она живо его описывала, важного, живущего в тереме с большим хозяйством и слугами, а Лале отвечал ей с улыбкой: ну что вы, мол, госпожа Ольжана. «Если бы я был женат, кто бы позволил мне возить ведьму в кибитке? Нет уж, не нужно мне хозяйства». Шутил, конечно, и льстил ей, но Ольжане всё равно было приятно.
Порой Ольжана чувствовала на себе его долгий взгляд. Особенно когда на привалах читала его книги. Некоторые переводы были настолько криво написаны на пергаментных листах, вложенных между страниц, а тексты были настолько скучными, что взгляд Лале становился единственным, почему Ольжана продолжала изучать кастовую систему хал-азарских чародеев. Боковым зрением она видела, как Лале смотрел на неё, якобы увлечённую чтением, и когда она приподнимала голову, то её глаза встречались с его внимательными чёрными глазами.
Так вышло и сейчас.
Они остановились на отдых. Ольжана, разувшись, сидела на покрывале книга на коленях, корзина с фруктами на расстоянии вытянутой руки. По бархатному персиковому бочку ползла пчела.
Вы не читаете, заметил Лале с укором.
Ольжана тут же перевела взгляд с персика обратно на страницы. И только потом осознала, что сделала.
Вы что, сощурилась, пытаетесь меня пристыдить?
Она глянула на него исподлобья. Лале полулежал на другом конце покрывала: его нога снова разболелась, и рядом с собой он держал трость.
Да, признался он. В глазах искорки. Немного.
Ольжана вздохнула, шумно и притворно-горестно.
Обернитесь. Она сделала жест рукой. Лето. Горы. Красота такая. Всё это не располагает к чтению ваших бумаг.
Он её и не заставлял. Если бы Ольжана захотела, то решительно бы отказалась от трактатов и книг, но она знала, что ей это на пользу. Да и игра эта нравилась перешучивания, полувзгляды, она в образе забавной ученицы, Лале как занудный учитель.
Ужас как я над вами издеваюсь, да? Лале усмехнулся.
Не то слово. Ольжана опять вздохнула и пошевелила пальцами ног.
Ступни и лодыжки у неё были широкими, пальцы короткими и розовыми, как у обыкновенный приземистой крестьянки. Она бы не стала показывать Лале свои ноги, если бы не лето и усталость, но вышло так, как вышло, в конце концов, от стыда не умрёт.
Лале опустил глаза. Посмотрел на её ступни и голени, виднеющиеся из-под цветастой юбки, задержался на них взглядом ненадолго, всего на мгновение. И отвернулся.
«Ладно», хмыкнула Ольжана мысленно. Вряд ли бы Лале отворачивался от неё, если бы она была скроена иначе, но ничего, переживёт.
Лале приподнялся на локте, устраиваясь поудобнее.
Раз вы не хотите читать, сказал он, давайте поговорим. На востоке, в дне пути отсюда, есть один монастырь. Нет, не кубретская прецептория просто монастырь, принадлежащий моему ордену. Там тихо и спокойно. Его настоятель глубокий старик, и в его подчинении не больше десятка башильеров.
Ольжане не понравился его тон.
Рада за них, сказала она осторожно.
Там живёт мой приятель, брат Клод. Он правая рука настоятеля. И он поймёт меня и не выдаст, если я привезу в монастырь женщину.
Ну начинается.
Ольжана закрыла книгу и бережно отложила её в сторону.
Давайте начистоту. Лале нахмурился. У меня снова болит нога, и нам нужно место, где мы
сможем остановиться дольше чем на ночь. Сомневаюсь, что ваше лесное чудовище ловко прыгает по горам. А монастырь высоко
Если до монастыря доедет ваша кибитка, произнесла Ольжана сухо, то и волк добежит.
Лале поймал её взгляд.
Для этого чудовищу потребуется больше времени. Он рассеянно провёл по губам костяшкой пальца. В горах вас тяжелее выследить.
В горах мне и оторваться тяжелее.
Ольжана
Лале. Она строго на него посмотрела. Я не хочу оставаться на одном месте дольше ночи. Тем более если это место башильерский монастырь. Это опасно. Но безусловно, там можете остаться вы вы заслужили отдых.
Лале согнул ногу, сел ровно.
Снова захотите лететь в птичьем теле?
Именно так я делала до того, как встретила вас. Чтобы занять руки, Ольжана расправила складку на юбке. Смогу прожить ещё несколько дней.
Мы уже обсуждали это, госпожа Ольжана. Лале покачал головой. Что, если потом разминёмся? Тогда и мне лучше нигде не задерживаться. Когда-то вы улетали от чудовища в одиночку, но возвращаться к этому плохая затея, потому что Дёрнул подбородком. Сами понимаете.
Будь оно неладно!
Ольжана стиснула руки. Вот так на пустом месте новая задача и выбор, как и всегда, между одним злом и другим. Ей не хотелось, чтобы Лале мучился, как не хотелось и путешествовать в птичьем теле это всегда давалось ей непросто. Ну и догадывалась она, к чему относилось многозначительное «сами понимаете»: в Тачерате Ольжана не смогла упорхнуть от Сущности, поэтому сейчас почувствовала себя такой огромной, толстой и неуклюжей, что захотелось сжаться в комок. Беспомощная и медлительная, даже спастись не может!
Ольжана приподняла голову. Подтянула к себе колени и обняла их, чтобы казаться меньше.
В Тачерате, процедила она, вы говорили, что нужно послушать вас и сделать наоборот. Недавно я уже задерживалась на одном месте, и это дорого мне обошлось. А сунуться в башильерский монастырь ну не бред ли?