Прощения просим, ваш Сиятельство, Павел Андреич, я могила, больше ни слова, встрепенулся и запереживал добродушный Гена.
Я сделал паузу, чтобы всё переосмыслить, но не получалось. В голове царил настоящий хаос.
Ты же про бордовое письмо? не выдержал я.
Уж про цвет не знаю, вновь улыбнулся и оживился мой шофёр, но отец ваш в тот же день пулей в центр города полетел, он нахмурился, Дайте-ка вспомнить. То ли на Столешников, то ли Сивцев
Сретенский бульвар? выпаливаю я.
Точно, точно! Да, кажется он, обрадовался Гена, Его тогда отвозил другой шофёр. Терентий его звали. Терентий Геннадьевич. Потешно, правда? Я Геннадий Терентьев, а он Терентий Геннадьевич.
Шофёр засмеялся в голос, но мне было не до шуток. Увидев в зеркале, что я даже не улыбаюсь, Гена продолжил, прокашлявшись.
Я уже на следующий день повёз его по делам. Вот он мне и поведал. Сказал, что никогда не думал, что ситуация с долгами может так просто решиться
А что ещё сказал? заинтересовался я.
Да больше ничего и не сказал. Сидел, улыбался. Уж не знаю, что там на Сретенском выдают, но коли вам такое письмишко прибыло, надо ехать однозначно! он посмотрел в зеркало заднего вида и широко улыбнулся.
К Константину Бенуа мы прибыли быстро. Будучи главным управляющим шерстопрядильной мануфактурой Евграфовых, он очень переживал за текущие дела.
Павел Андреевич, ваше Сиятельство
Отставить! резко возразил я. Константин, без лишних разглагольствований, сразу к делу.
Прошу простить. Вы прям, как ваш покойный отец, стержень о-го-го.
Зря что ли четыре года провёл в шестом стрелковом? улыбнулся я.
Тогда, ваше Сиятельство, конечно, ужас как разозлили Андрея Илларионовича. Он-то хотел, чтобы вас в лейб-гвардию определили. Приложил к этому массу усилий, соломку подстелил, с нужными людьми договорился. А вы сделал паузу Бенуа. В стрелковый.
Что хотел мой отец, совершенно не соответствовало моим желаниям. холодно произнёс
я. Константин Иваныч, будьте любезны папиросу.
Для вас, Павел Андреич, всегда найдётся. улыбнулся уголком губ Костя.
Он достал серебряный портсигар с изразцовыми художествами на поверхности. Вещица недешёвая, но и Константин Иванович не первый день управляющим мануфактурой работал.
Мог себе позволить.
Я вытащил папиросу, он тут же достал спички и дал прикурить. Густой дым наполнил мои лёгкие после первой затяжки, и я даже улыбнулся. День стал чуточку лучше.
Рассказывайте, что тут происходит.
Ох, Павел Андреич
Живо!. гаркнул я.
В общем, всё плохо. Мы несём огромные убытки.
Даже заказ на пошив формы от императорского двора не спасает? нахмурился я.
Тут вот какое дело, Павел Андреич
Он всё не решался сказать, а меня это страшно нервировало.
Да скажите уже, Константин! Ходите вокруг да около. рявкнул я, теряя остатки терпения.
Дело в том, что императорский двор отозвал свой заказ. он выдержал ещё одну долгую паузу. Без объяснения причин.
Это плохо. я на секунду задумался. А пошив для театра на Бронной? У них пожар был, весь реквизит сгорел. Помните? Делается?
Ох, Павел Андреич
Клянусь своим титулом, ещё раз я услышу оханье, и я лишу вас должности! воскликнул я.
Папироса в моей руке внезапно вспыхнула и разлетелась снопом искр. Я от неожиданности дёрнул рукой, отбросил её в сторону и спешно начал тушить ногой.
Надавив на пятку, я поморщился от боли. Утренний укус осы давал о себе знать.
Боже милостивый, ваше Сиятельство, Павел Андреевич, вы в порядке? захлопотал Константин.
В полном порядке! недовольно произнёс я. Этот день поистине проклят. Другого объяснения у меня нет.
Может в отпуск?
Окститесь, Константин! Какой отпуск? Да и бывают ли отпуска у графа? я всплеснул руками. Вернёмся к нашей беседе. Что с заказом для театра?
Отменили его. Отменили. У нас вообще дела плохи. Десяток исков на нас поданы в окружной суд, ещё два лежат в судебной палате. Очень плохи дела.
Будьте добры, Константин, ещё папиросу, сердце у меня колотилось, как бешеное, иначе я сойду с ума. Судебная палата? Меня пытаются сделать врагом государства? Ну просто восхитительно.
Он вновь открыл портсигар, и я закурил.
Не переживайте, Павел Андреевич.
Я выдохнул. Проблемы набирались, словно снежный ком и нужно было решать всё в срочном порядке.
Отправьте все копии бумаг ко мне в имение на Бульварном. распорядился я. Какие сроки давности?
Боюсь, что действовать надо незамедлительно, тихо произнёс Бенуа, В нашем распоряжении три дня, не более.
Я задумался. Пока думал, затянулся папиросой так сильно, что аж закашлялся.
Всё решим, произнёс я, Какие заказы ещё остались?
Местечковые, Павел Андреевич, местечковые.
Какие
Пошив для купцов Елисеевых, пошив для графа Победова, он выдержал паузу, Да и всё.
Работайте, сказал я и бросил затушенную папиросу в мусорное ведро, А со своей стороны я всё решу, можете не сомневаться.
Только на вас вся надежда, Павел Андреевич, взволнованно сказал Бенуа. дай бог, чтобы всё разрешилось. К вам прислать нашего правоведа?
Нет необходимости, пусть выполняет свою работу на месте.
Когда я глянул краем глаза исковые заявления, среди них красной нитью тянулась фамилия Романов. Конечно, он напрямую не принимал в этом участия. Но косвенно однозначно.