В глубине души я бы хотел увидеть среди них хоть одно, что поднимет мне настроение. Но прекрасно понимал, что меня ожидает сплошное разочарование.
Софья! крикнул я так, что эхо зазвенело по всему имению.
Да, Павел Андреевич. появилась служанка в дверном проёме.
То была женщина пятидесяти пяти лет, держала осанку, смотрела прямо, идеально исполняла свои обязанности. Но глаза словно стеклянные. Без души.
Кофе мне. С сахаром. Да побольше!
Побольше кофе или побольше сахара?
Побольше всего! Да поскорее, иначе я от злости начну на людей кидаться.
Опять госпожа Романова будоражила ваше воображение? спросила она, будто специально хотела позлить.
Я повернулся и гневно посмотрел на неё. Стоической выдержке Софии можно было позавидовать.
Обычно люди пугаются, когда я на них так смотрю, но только не она. В светло-серых глазах не промелькнула даже тень страха. Точно бездушная, подумал я.
Я крайне зол, Софья. прошипел я.
Пятка начала предательски ныть от укуса осы.
Поняла вас, Павел Андреевич. сказала она и едва заметно улыбнулась Сейчас всё принесу.
Она уже было закрыла двери в приёмную, как вновь вернулась, видимо, забыв что-то сказать.
Ах, да. Приходил странный человек, передал письмо. Оно где-то в этой стопке. она нахмурилась. Просил передать вам, что: «пришло время».
У меня в груди ёкнуло. Плохое настроение будто водой смыло, на его месте появилось жгучее любопытство и нотки страха.
Пришло время? переспросил я.
Да, да, так он и сказал. Голос ещё такой странный. Из-под маски плохо было слышно.
У меня глаза из орбит повылезали.
Из-под маски? Какой ещё маски?
Белая, круглая карнавальная маска. Видимо, что-то намечается. Вы не в курсе часом?
Нет. сухо ответил я.
В голове переполох. Неужели время закончилось, и я должен предстать перед Беклемишевым?
Нет, быть того не может. У меня ещё месяц должен быть. Неделю назад же проверял сроки долговых обязательств.
Но Беклемишев человек, который может вызвать и раньше срока. Чтобы удостовериться, что всё в порядке и деньги будут.
Тогда к чему эти карнавальные маски? Ничего не понимаю.
Софья захлопнула двери и ушла, чтобы сварить мне кофе. Я же плюхнулся на винтажное кресло с «ушками» и погрузился в раздумья.
Может быть это и вовсе какая-то ошибка? Просто перепутали дом?
Да чего я, собственно, гадаю? Надо просто прочесть письмо!
Я рванул к рабочему столу и начал в ворохе писем искать то самое.
Долги, долги, предупреждения, уведомление по делу о банкротстве, обязательства, взыскания. Вот оно!
С трепетом я держал в руках конверт, который сильно отличался от всех писем, что я когда-либо получал в своей жизни.
Полностью бордовый с бархатистой фактурой. Прямо по центру массивная, чёрная восковая печать в виде расколотой напополам луны.
Герб Беклемишевых это лев на щите, а позади меч и копьё. Никакой луны там отродясь не было.
Но тогда кто? Я много кому должен, но ещё ни разу не встречал расколотую луну в виде герба. Даже на фасаде Академии философии и изящных искусств изображена сова на фоне солнца. Это самое близкое из гербов, что было на моей памяти.
Луна нигде и никогда не появлялась.
Я аккуратно вскрыл конверт ножом для писем, достал плотный шершавый лист бумаги, сложенный пополам и развернул его.
«Здравствуйте, Павел Андреевич Евграфов. Ожидаем вас сегодня, 23 июня 1926-го года в шесть часов вечера по адресу Сретенский бульвар, дом 6/1 строение 1, подъезд 4, этаж 6, квартира 66. Не опаздывайте».
Всё бы ничего, но в конце была приписка.
«Пришло время».
Да какое время пришло Время для чего? Я уже был готов взвести револьвер и прострелить голову тому, кто мне сегодня хоть разок ещё скажет, что время пришло.
Кто эти люди? И что им от меня нужно?
Мои агрессивные размышления прервала Софья, вошедшая с подносом. Горячая чашка кофе испускала манящий пар, а рядом стояла сахарница, заполненная доверху.
Ваш кофе, Павел Андреевич. сказала бесстрастно Софья. Чего желаете на завтрак?
Яичницу с беконом. буркнул я, хватая сахар и закидывая в кофе.
Я уже туда добавляла сахар, Павел Андреевич, целых два кусочка. уточнила она, увидев мои действия.
Лишним не будет. сказал я, добавляя ещё и ещё.
Павел Андреевич, бекона нет, яиц тоже.
Как нет?
Вот так, деньги закончились.
Как закончились? Вчера же были.
Вчера были, а вот сегодня закончились. По крайней мере в нашем с вами хранилище пусто.
Несколько мгновений спустя я стоял перед шкафом, где я хранил деньги на повседневные расходы. Лежали они всегда на верхней полке, а шкаф закрывался на ключ.
Ключ всегда был у Софьи и ни у кого больше. Даже я сам, когда нуждался, просил Маркову его открыть. А когда её не было, я даже и не залезал сюда
Злого умысла у Софьи точно не было. Она работала служанкой Евграфовых ещё до моего рождения. Воровать у рода, всё равно, что воровать у самой себя.
А кроме нас двоих тут больше никого и не было.
Софья! Что это такое?
Вместо денег на полке лежали Перья.
Откуда здесь перья, Софья? воскликнул я.
Павел Андреевич, я понятия не имею откуда они тут взялись. Я сама у вас хотела спросить. Но денег тут нет. Как нам быть?
Так! резко говорю я. Это не день, а какое-то наказание. Ладно, чуть позже с этим разберусь. А пока позвони Константину Ивановичу. Сообщи ему, что я скоро приеду.