Научишь его пользоваться, а, Фомир?
Вот! Я же говорил, что теория нужна.
Не умничай. Просто научи орка пользоваться этой хреновиной.
Ладно, научу. И попрошу Ластриона заряжать для него каждый день.
Орк закончил с солдатом и молча переводил взгляд с мага на меня.
Уважаемый хилер. Магию, инструменты, микстуры мы дадим.
Да, командор.
Но твоя задача поставить на ноги как можно больше моих солдат. Наших товарищей.
Зульген принял амулет с благоговением. Он был немногословен, но в его взгляде читалась глубокая благодарность. Несмотря на жизнь среди бандитов, он сохранил удивительную доброту и находил общий язык со всеми, от людей вплоть до эльфов.
Позже, когда я остался один, работа Зульгена заставила меня кое-что вспомнить. Каптье. Во время обороны города ядром медицинской помощи были не дипломированные лекари, а местные ведьмы. Они могли не знать анатомии в деталях, но разбирались в травах и алхимии. Они готовили зелья, которые ставили на ноги даже тяжелораненых.
Получается, что для гармонии, в местном её варианте, моей армии нужны ведьмы. Их знания в алхимии и создании зелий идеально дополнили бы целительную магию Зульгена. Но где их взять? И как к этому отнесётся Фомир? Я помнил его презрительные высказывания о «злобных неграмотных ведьмах».
Я отбросил сомнения. Интересы дела важнее личных предубеждений. Даже если это предубеждения друга и ценного соратника. Армия должна получить всё необходимое для выживания. И если для этого понадобятся ведьмы, я их найду.
А ещё я серьёзно проверял границы терпения своего мага. Например, через несколько дней я взял у него неинициированного бойца. Фомир увязался
со мной.
Кмабирийские болота встретили нас привычным запахом гнили и застоявшейся воды. Мы стояли на границе, где чахлые деревья уступали место топкой трясине. Воздух был тяжёлым и влажным. Рядом со мной Фомир скрестил руки на груди, его лицо выражало откровенный скепсис.
Рос, я всё ещё не понимаю смысла этой вылазки. Любой практикующий маг может создать поисковый импульс. Это азы. Зачем тащить сюда необученного уголовника?
Он кивнул в сторону Шота. Бывший карманник, а ныне кандидат в специалисты моего ЧВК, выглядел неуютно в окружении закованных в сталь бойцов из взвода Хайцгруга. Худощавый, невысокий, с любопытными карими глазами, он осматривал местность вокруг, скрестив руки на груди.
Я посмотрел на Фомира.
А у меня что, есть дохрена магов, которые владеют магией твоих поисковых проклятий?
Заклятий, поправил меня Фомир.
Да пофигу. Ты да Ластрион.
Вот поэтому нужны годы обучения.
У нас нет годов обучения, Фомир, мы столько не протянем. Вы с капралом Ластрионом по уши заняты всеми вопросами роты и только у вас есть что-то наподобие базового обучения. Мне нужен поисковик.
Это мусорный навык, не ценный.
Чтобы оценить, ценный или нет, надо сначала попробовать на практике. Практика критерий истины.
Не знаю, где ты эти свои дикие фразы берёшь, но напоминает про то, что трындец лучший учитель.
Это сказал Карл Маркс. Про практику.
Твой школьный учитель? Глупое него имя и идейки глупые.
Но-но! Проверяем, что может старый пройдоха, тогда и выводы делаем. Ну, а если ничего не получится, считай, мы просто совершили прогулку.
Мой взгляд вернулся к Шоту.
Ты говорил, что чувствуешь ценности. Объясни.
Шот вздрогнул, но заговорил, в его голосе слышался азарт игрока.
Я их чую, командир. Как мышка съедобное. Как слепой слышит музыку. До тюрьмы, на рынке, я мог с закрытыми глазами сказать, у кого в толпе кошель потуже набит. Ощущения совершенно особенные. На болотах, пока мы маршировали, я тоже что-то такое чуял. Тут есть золотишко и прочие ценности. Чую.
Фомир хмыкнул, но промолчал. Доказывать что-то словами было бесполезно.
Веди, приказал я Шоту. Покажи слепым нам эту свою музыку.
Шот кивнул и шагнул на тропу. Его неуверенность испарилась. Он двигался теперь иначе, не как затравленный зек, а как охотник. Он прислушивался, наклонял голову, иногда замирал на несколько секунд. Мы следовали за ним, бойцы держали оружие наготове.
Минут через двадцать Шот остановился у старой, полусгнившей болотной ивы.
Здесь, прошептал он. Тихонько так, но чисто. Под корнями.
Я кивнул бойцам. Воины уже знали, что такое дисциплина и приказ и не стали вякать, что не полезут в грязь по указке старого карманника.
Несколько бойцов использовали топоры и довольно скоро свернули корневую системы ивы набок. А ещё через пару минут один из них вытащил из-под сплетения корней ком земли. Когда грязь счистили, в руках у него оказался кинжал. Чёрная рукоять, потемневшее лезвие. Фомир взял его, провёл пальцем по клинку.
Древняя работа. Руны сохранения, он с удивлением посмотрел на Шота. Неплохо. Насколько я могу сейчас сказать, клинок с повышенной пробивной способностью и самозаточкой. Он до сих пор острый, хотя рукоять требует ремонта. Недурно, но это случайность, просто везение.
Шот не обратил на него внимания. Он уже шёл дальше, увлечённый своей неощутимой для нас мелодией. Шот привёл нас к участку трясины,
который ничем не отличался от сотен других.
Тут, он указал на пузырящуюся воду. Прямо тянет меня туда. Как будто хор поёт.