По бокам от маршрута движения рабов из улья с каменными лицами стояли Кандальщики, которые сжимали шоковые посохи и гарпунометы, бдительно высматривая любые намеки на бунт. Продвижение протоколировала находившаяся рядом с Вирэ Элле, ее инфопослушница. Она держала в руках инфопланшет, но сугубо по привычке. Подсчет велся когитатором, имплантированным в ее череп. Устройство обошлось Вирэ в целое состояние и уже устарело, но аугментация окупилась тысячекратно. Элле, которая когдато с трудом могла сосчитать собственные ноги, теперь могла обрабатывать колоссальные потоки данных, необходимых для транспортировок рабов.
Однако этот случай мог оказаться не по силам даже усовершенствованной коре ее мозга. Вирэ никогда еще не доводилось видеть такое количество людей в одной поставке. Она предпочитала небольшие группы, где могла оценивать каждого по отдельности. Всегда находились те, кто был способнее остальных, или же лучше подходил на конкретную роль. Этот же набор напоминал ловлю сетями в стоке всякого, не имевшего связей с домом или гильдией, хватали и грузили независимо от годности и компетентности. Они были обречены провести остаток дней за тяжким трудом в качестве неквалифицированной рабочей силы в кузницах, или же на бойнях Трупомолов. Таков Закон Хельмавра, и не ей одобрять или отвергать его.
Тем не менее, пока они шли мимо, она удерживала свой взгляд на одном уровне и избегала их лиц.
Мы на семидесяти
двух процентах от предела, пробормотала Элле. Ее голос сменялся выводящей из равновесия монотонной речью, словно за нее говорил когитатор. Припасов в обрез, но хватает к моменту, когда мы доберемся до Перикулуса, они проголодаются. Но Кандальщиков недостаточно. Если они восстанут
Не восстанут. Реальная проблема выполнить план.
Улов скудный, вздохнула Элле. Мы прошлись от окраин Города-Улья до глубин Конца Надежд. Мы можем искать лишь в ограниченном числе мест, если хотим попасть в Перикулус, не сорвав сроков.
Предполагается, что мы окажемся там через считанные дни, произнесла Вирэ. Есть по дороге еще места, где мы можем провести мобилизацию?
Принимая во внимание местность, условия и вероятность потерь, я не ожидаю увеличения нашей численности более чем на три процента.
Вирэ выругалась, и ее взгляд упал на вереницу рабов. Большинству с рождения было уготовано стать движимой собственностью вышестоящих. Они держались, как могли, и брели со склоненными головами, свыкшись с тяготами перехода. Если их кормить и давать крышу над головой, они будут достаточно послушными.
Однако остальные не были рождены для такой жизни. Некоторые бросили свой Дом, или же тот бросил их. Другие были чужаками и воспринимали такие структуры как мерзость. Многих сломают кнут и цепи, но гораздо больше из них станет замышлять побег, рассматривая любое проявление слабости как возможность нанести удар.
Здесь она видела мало угроз. Мимо шли последние из отбросов, которых возглавлял старик, изможденный не меньше любого чумного зомби. Тем не менее, он коекак продолжал шаркать вперед, движимый скорее привычкой, нежели волей. Позади него, спотыкаясь, шла плачущая девушка лишь немногим старше давешнего купольного вестового. В промежутках между всхлипами она молила о милосердии что у нее есть Дом, и ее не следовало забирать. Ближайший из Кандальщиков шагнул вперед и слегка ударил ее по лицу. Она упала, ошеломленно умолкнув.
Когда закончим, мне нужно будет поговорить с этим Кандальщиком, пробормотала Вирэ, наблюдая за тем, как старик трясущимися руками помогает девушке подняться на ноги.
И под «поговорить» вы имеете в виду?.. шепнула Элле. Ее пальцы плясали на инфопланшете.
Просто поговорить. Пока что, сказала Вирэ. Предупредить всех. Еще нет нужды в физических наказаниях.
Бить пленников обычное дело.
Может быть, но не когда работаешь на меня, отозвалась Вирэ, продолжая внимательно смотреть на процессию. Тебе надо растоптать мятеж? Кроши зубы, сколько пожелаешь. Но эту девочку, возможно, уволокли из дома, и она понятия не имеет, что ее ждет. Плакать нормально. Лучше пусть сделает это сейчас и избавится от основной тяжести, чем разозлит своего нового хозяина. Ее партия поступила из верхов улья?
Нет. Конец Надежд. Шахтерское поселение на самом дне.
Тогда ее новая жизнь не будет особенно отличаться от прежней.
В самом деле? спросила Элле. В Перикулусе? Я слыхала всякие истории.
Вот как? вздохнула Вирэ, сдерживая улыбку. Потешь меня.
Когда я была в орфанариуме, то слышала, будто его правители кощунствовали против Бога-Императора, и Он низверг их за грехи.
Разве там это не объяснение для всего, что пошло не так?
Говорят, там творились темные дела. Злые дела.
Злые дела творятся каждый день, ответила Вирэ, когда мимо нее проследовали последние из рабов, подгоняемые Блоком и Порезом. Последний ухмылялся и шагал уверенно, без какихлибо признаков травмы колена. Она уже собиралась отвернуться, переместиться вперед процессии, но чтото привлекло ее взгляд. Фигура, замыкавшая шествие. Она была мельче большинства и почти терялась в толпе, но в ее манере двигаться присутствовало нечто особенное.