Я завернул каждый инструмент в промасленную тряпку, аккуратно сложил в ящик и устремился по тропинке к городу.
Привет-привет, семь футов два, голубые глаза!
Она взглянула на меня и с возмущением указала на свою ступню:
Не слишком-то здесь следят за чистотой дорог. Вот смотрите, что у меня с ногой! Я наступила на острый камень.
Здесь кругом полно острых углов, сообщил я. Это естественная природная среда. Ты, наверное, ничего подобного раньше не видела.
Три года назад мы с классом ездили на Амазонку.
Ну да, на движущейся дорожке. Раз уж на то пошло, должен предупредить тебя, что тут и у растений предостаточно острых углов. Вон то большое дерево называется колючая груша. Не подходи слишком близко. А сзади тебя притаился кактус, он тоже колючий. Не наступи! И вот у этого куста есть шипы. Зато
вон там растет лейкофиллум. Он цветет после дождя, и это очень красиво.
Она огляделась, возможно, впервые в жизни поняв, что существует более чем один вид растений, и у всех видов есть названия.
И вы знаете, как они все называются?
Не все. Я знаю только большие. Вот это, с заостренными листьями, юкка. Вон те высокие, похожие на хлысты, фукейрия. А это дерево называется мескитовым.
Не слишком-то оно на дерево похоже.
Так тут и условия-то не очень Здесь всем приходится бороться за жизнь. Это не Амазонка, где растения так и душат друг друга. Здесь им не до этого, на себя бы сберечь воды
Она снова оглянулась вокруг и сморщилась, коснувшись земли раненой ногой.
А животных нет?
Напротив, так и кишат! В основном это насекомые и рептилии. Несколько антилоп. Чуть дальше к востоку бизоны. И я могу показать тебе логово кугуара.
Впрочем, сомневаюсь, что ее впечатлили мои слова: вряд ли она имела хоть малейшее представление о том, кто такие кугуар, антилопа или бизон. Она была городской девчонкой до мозга костей. Почти таким же был я, когда переехал в Техас три года назад. Я смягчился и опустился перед ней на одно колено:
Покажи-ка ногу.
На пятке зияла рваная рана, болезненная, но не слишком серьезная.
Ой, да у вас рука поранена! воскликнула Бренда. Что случилось?
Ничего особенного, дурацкая оплошность.
Произнося это, я заметил, что у нее не было не только волос на лобке, но и самих гениталий. Такое частенько проделывали с детьми лет шестьдесят-семьдесят назад сторонники теории замедления времени, и метод этот назывался как-то вроде "задержки полового созревания". Но я не видел ничего подобного уже как минимум двадцать лет, хотя и слышал, что некоторые религиозные секты до сих пор практикуют такие вещи. Я задумался, не принадлежат ли родители Бренды к одной из этих сект, но вопрос был слишком личным, чтобы задавать его.
Мне здесь не нравится, заявила Бренда. Тут опасно.
В ее устах это прозвучало непристойностью. Ее оскорбляла сама мысль об опасности как оскорбила бы она любого, кто вырос, как моя подопечная, в самых благоприятных условиях, когда-либо созданных человечеством.
Это не так уж и плохо. Идти можешь?
О, конечно! она опустила ногу и двинулась рядом со мной на цыпочках, как будто и без этого не была достаточно высокой. А что значат ваши слова о семи ногах ? У меня две ноги, как у всех.
На самом деле в тебе даже почти семь футов четыре, предположил я.
Тут мне пришлось вкратце объяснить ей английскую систему мер и весов, принятую в парке "Западный Техас". Не уверен, что она что-нибудь поняла, но я ее не виню, поскольку и сам не слишком-то эту систему понимаю.
Так, за разговором, мы дошли до центра Нью-Остина. Идти оказалось не слишком далеко: от окраины городка не больше сотни ярдов до центра. Нью-Остин образован всего двумя улицами: Олд Спэниш Трейл и Конгресс Стрит. На перекрестке высятся четыре строения: гостиница "Тревис", салун "Аламо", универсальный магазин и пункт проката лошадей. Здания гостиницы и салуна двухэтажные. В конце Конгресс Стрит белеет клинообразная крыша баптистской церкви. Все это, плюс еще несколько дюжин ветхих домишек, вытянутых цепочкой между церковью и Четырьмя Углами, и есть Нью-Остин.
У меня забрали всю одежду, пожаловалась Бренда.
Это естественно.
Но она была хорошая!
Уверен, что неплохая. Но здесь допускается носить только то, что соответствует духу времени.
Чего ради?
Представь, что ты находишься в обитаемом музее.
Я собирался зайти к доктору, но вспомнил, который час, и передумал искать его в кабинете. Мы поднялись по ступенькам салуна и толкнули дверь впрочем, ее можно было бы открыть и на себя.
Внутри было темно и чуть прохладнее, чем снаружи. Бренде пришлось нагнуть голову, чтобы не удариться о косяк. В глубине салуна, как в старом кино, меланхолично тренькал рояль. За дальним концом барной стойки я заметил врача.
Послушайте, юная леди, рявкнул бармен. Сюда нельзя приходить одетой подобным образом!
Я обернулся и увидел, как Бренда в полном замешательстве оглядывает себя.
Эй, люди, да что с вами?! воскликнула она. На входе одна женщина забрала себе всю мою одежду.
Аманда, окликнул бармен, найдется у тебя одежонка для нее? и снова повернулся к Бренде: Мне дела нет до того, в чем вы ходите у себя в деревне. Раз вы пришли в мое заведение, извольте одеться достойно. А что вам сказали на входе, меня и подавно не касается.