Или, - призналась она себе, - что чувствует дуэлянт, когда его противник обнажает меч.
- Милорды, - она позволила своему голосу стать упрекающим, - кто-нибудь за этим столом притворяется, что действительно верит, что Хааралд из Чариса намеревался вторгнуться в Корисанду? Что у него было какое-то злонамеренное намерение захватить контроль над всей мировой торговлей?
- С вашего позволения, ваше величество, - сказал герцог Холбрук-Холлоу, сохраняя свой голос почти болезненно нейтральным, - похоже, именно это сейчас и происходит.
- Да, ваша светлость, - подтвердила она. - Похоже, это действительно то, что происходит сейчас. Но решающее слово - "сейчас", не так ли? Чарис только что отбил атаку не менее пяти флотов, включая наш собственный, и король Кэйлеб, очевидно, знает, под каким предлогом атака и последовавшая за ней смерть его отца, - она впилась взглядом в дядю, - были организованы... рыцарями земель Храма. То, что Чарис никогда не стремился
захватить в мирное время, вполне может стать тем, к чему ему приходится без выбора обратиться во время войны, если он надеется пережить нападение на него.
Пожалуйста, дядя Биртрим, - умоляюще подумала она, прячась за маской уверенности в своих спокойных глазах и твердом рте. - Я знаю, о чем вы думаете. Пожалуйста, поддержите меня в этом.
Герцог открыл рот, затем снова закрыл его.
- Простая правда в этом деле, милорды, - продолжила она, когда ее дядя отступил от вызова, по крайней мере на данный момент, - заключается в том, что я была вынуждена против своей воли напасть на мирного соседа. И еще одна очевидная истина заключается в том, что атака, целью которой было сокрушить и уничтожить Чарис, с треском провалилась. Эти истины, среди прочего, и есть то, для обсуждения чего король Кэйлеб послал графа Грей-Харбора в Чисхолм.
Отдаленный звук пронзительного свиста охотничьей виверны, доносившийся через окно зала совета, был отчетливо слышен в напряженной тишине, повисшей над столом. Все взгляды были прикованы к Шарлиэн, и одно или два лица были, несомненно, бледны.
- Милорды,... рыцари земель Храма постановили уничтожить Чарис. Они потерпели неудачу. Я верю, что они будут продолжать терпеть неудачу. И я верю, что если они не потерпят неудачу, если они смогут объявить об уничтожении одного царства по своим произвольным причинам, они могут - и будут - объявить об уничтожении других. Я использовала пример корабля в море и по многим причинам выбрала его намеренно. Мы вместе пережили много штормов с того дня, как я впервые взошла на трон, но ураган, который вот-вот пронесется по лицу Сэйфхолда, не похож ни на один другой шторм, который мы когда-либо видели. От него нет и не будет безопасной гавани, милорды. Его нужно встретить и пережить в море, в самом сердце его грома, молний и ветра. Никогда не сомневайтесь в этом. Никогда не забывайте об этом. И, милорды, - ее глаза были тверды, как полированные коричневые агаты, - никогда не забывайте, кто вызвал эту бурю.
Плечи герцога Холбрук-Холлоу напряглись, а челюсти сжались. Он был достаточно встревожен, когда она отказалась передать Грей-Харбора Тиэну, но он проглотил это. Как и Тиэн, хотя ярость родившегося в Харчонге епископа-исполнителя была очевидной. К несчастью для него, он потребовал, чтобы она сдала Грей-Харбора ему, как представителю Матери-Церкви в Чисхолме, не задумываясь о том факте, что, как только что подчеркнула сама Шарлиэн, именно "рыцари земель Храма", а не Церковь Ожидания Господнего, объявили войну Чарису. Без конкретных указаний от Зиона и Храма Тиэн не желал отказываться от юридической фикции о том, что между ними существует разница.
Что не означает, что кто-то во всем мире верит в это, - мрачно сказала она себе, наблюдая за выражением лица и языком тела своего дяди.
- Совершенно уверена, как все вы догадались, что король Кэйлеб послал к нам графа Грей-Харбора с предложением союза, - продолжила она, говоря четко и неторопливо. - Он уже вернул наши военные корабли - во всяком случае, те из них, которые пережили битву, в которую нам было приказано их отправить, - и он не без оснований указал, что, когда дело доходит до угроз и врагов, у Чисхолма и Чариса гораздо больше общего, чем могло бы когда-либо разделить нас.
- Ваше величество, я прошу вас очень тщательно обдумать эти вопросы, - сказал Холлоу-Холбрук, встретившись взглядом со своей племянницей. - Вы были очень осторожны, говоря только о "рыцарях земель Храма", и никто в этом зале не может усомниться в вашей причине. И все же это не рыцари, которым Чарис бросил вызов. Это сама Мать-Церковь. Каковы бы ни были его причины и какими бы оправданными он себя ни считал, Кэйлеб не ограничился осуждением начатого на него нападения. Нет, ваше величество. Он счел нужным бросить вызов авторитету Матери-Церкви, назначив его собственного архиепископа. Он обвинил саму Мать-Церковь в коррупции и тирании, а также в предательстве воли Божьей. Он сам сообщил великому викарию, что Чарис никогда больше не подчинится власти Матери-Церкви. Какое бы оправдание, по его мнению, у него ни было - какое бы оправдание, по нашему мнению, у него ни было, - он, несомненно, зашел слишком далеко, когда угрожает святости и превосходству собственной Божьей Церкви.