Подписание этого приговора было самым трудным, что она когда-либо делала - тогда, - но она это сделала. И, в каком-то извращенном смысле, она знала, что всегда будет благодарна бывшему герцогу Три-Хиллз. Он показал единственному человеку, для которого это действительно имело значение, - самой Шарлиэн, - что у нее есть сталь в позвоночнике, чтобы делать то, что нужно. И того, что с ним произошло, было достаточно, чтобы вдохновить оставшихся несогласных... пересмотреть свои позиции в признании того, что королева Шарлиэн не была королевой Исбелл.
Тем не менее, она не была удивлена явным смятением, которое она увидела сейчас у некоторых из них. Очевидно, мужчины, стоявшие за этими отдельными лицами, подозревали, что их более чем озаботит решение, к которому она пришла сегодня.
И они правы, - подумала она. - На самом деле, они гораздо более правы, чем могли бы даже предположить на данный момент.
- Как всем вам известно, - продолжила она через несколько мгновений, - король Кэйлеб из Чариса прислал к нам своего первого советника в качестве личного посланника. Знаю, что некоторые члены этого совета сочли, что было бы... скажем так, неблагоразумно принимать графа Грей-Харбора. Или, если уж на то пошло, любого представителя Чариса. Я также знаю о причинах, по которым они так себя чувствуют. Но, милорды, даже самые надежные корабли и даже самые опытные капитаны не могут пережить шторм, просто игнорируя его. Уверена, что все предпочли бы затишье буре, но мы живем в то время, в которое попали, и нам остается только молиться о Божьем руководстве, чтобы сделать наилучший выбор перед лицом вызовов, которые посылает нам мир.
- В настоящее время, опять же, как все вы знаете, мы остаемся технически в состоянии войны с
Чарисом. К сожалению, эта война не увенчалась успехом. И подозреваю, что никого из вас не удивит, если вы обнаружите, что решение вступить в эту войну в первую очередь никогда не было по-настоящему нашим собственным.
Несколько членов совета, включая ее дядю, беспокойно заерзали на своих стульях, и две или три пары глаз скосились на отца Карлсина. Священник, со своей стороны, только сидел, сложив руки на столе перед собой, слегка склонив голову набок, слушая королеву и наблюдая за ней яркими, внимательными глазами.
- На самом деле, конечно, - продолжила она, - Чисхолм "согласился" присоединиться к Лиге Корисанды и княжеству Эмерэлд только по... упорному настоянию канцлера рыцарей земель Храма. Рыцари хотели, чтобы мы помогли князю Гектору против Хааралда из Чариса по причинам, которые, несомненно, казались им благими, но которые - давайте будем честны здесь между собой, милорды - никогда не были по-настоящему критичными или даже относящимися к собственным интересам Чисхолма. С нашей стороны у нас не было никаких оснований для вражды с Чарисом, зато у нас было много причин относиться к нашему "союзнику" Гектору с подозрением и осторожностью.
- Тем не менее, мы присоединились к настояниям канцлера Тринейра, когда архиепископ Жиром передал нам свое послание от имени рыцарей земель Храма. - Она заметила, что ее дядя заметно поморщился от ее неоднократного использования "рыцарей земель Храма". Ей хотелось бы, чтобы это не стало для нее сюрпризом. - Для этого было несколько причин, но - еще раз честно говоря - главной причиной был страх. Страх перед тем, что рыцари могут сделать с Чисхолмом, если мы откажемся сделать то, что они "просили" в данном случае.
Она сделала паузу с ледяной улыбкой, от которой каждый квадратный дюйм обнаженной кожи в зале совета должен был посинеть. Лицо ее дяди напряглось при слове "страх", а одно или два других лица превратились в глухие стены.
Что ж, это вряд ли удивительно, - язвительно сказала она себе.
Она чувствовала яркое, поющее напряжение глубоко внутри себя. Это было ощущение, которое она испытывала раньше - напряженное осознание того, что она танцует на острие меча. Каждому монарху должно быть знакомо это чувство, по крайней мере, иногда, - подумала она. Были времена - например, подписание смертного приговора герцогу Три-Хиллз, - когда она сталкивалась с этим, принимала решение, а затем удалялась в свои личные покои, чтобы ее вырвало. Однако такие случаи были более частыми в первые год или два после того, как она получила корону. Теперь это было то, что нужно было принять. Доказательство того, что она выполняла свою работу, справляясь с вызовами, которые посылал ей мир. И, - призналась она себе, - в этом было что-то почти вызывающее привыкание, как и в трудно обретенном знании того, что она хорошо справляется с задачей, к которой ее призвало рождение. К осознанию того, что проблемы, с которыми она сталкивалась, решения, которые она принимала, были важны. Что она должна сделать все правильно, если хочет встретиться с духом своего отца и иметь возможность без стыда смотреть ему в глаза. Не сама сила давала ей ощущение того, что она жива, а решимость делать все, что в ее силах, удовлетворение, которое она получала от осознания того, что у нее есть. Это должно было быть то же самое чувство, которое испытывал звездный спортсмен, когда он безжалостно заставлял себя тренироваться, чтобы достичь более высокого уровня формы. Удовлетворение, которое он испытывал внутри себя, а не то, которое исходило от восторженной лести его поклонников. Или, возможно, как она часто думала, это должно быть сродни тому, что чувствует чемпион по фехтованию в тот первый момент затаенного дыхания, когда он выходит на ристалище на соревнованиях.